Успешными полководцами считаются те, кто не сломался, кого не обуял пессимизм и кто на пути к победе не обращает внимания на тяжкие цифры безвозвратной убыли личного состава. Понятно, что стоянием города не берут; формула военной победы – наступление и разгром противника.

При этом, как правило, истинная цена успеха, измеряемая сотнями тысяч человеческих жизней, в расчет не принимается или становится второстепенным критерием: главное для полководцев – отвоеванные плацдармы, форсированные реки, взятые города, страны и покоренные народы, количество уничтоженных и захваченных вражеских пленных, артиллерийских орудий, пулеметов и винтовок, бронепоездов и танков.

В армии и обществе Куропаткина считали учеником Скобелева – дерзкого и отважного мастера наступления и штурма, не щадящего в ожесточенных сражениях ни своих, ни чужих.

Как бесстрашный «белый генерал», утверждавший, что «война и гуманность не имеют ничего общего», относился к неизбежным потерям своих войск?

Близко знавший Скобелева русский писатель и журналист Василий Иванович Немирович-Данченко вспоминал о, казалось бы, весьма странных для человека военного морально-этических, сентиментальных откровениях Михаила Дмитриевича:

«Я дошел до убеждения, что все на свете ложь, ложь и ложь… Все это: и слава, и весь этот блеск – ложь… А ведь чего… стоит эта ложь, эта слава? Сколько убитых, раненых, страдальцев, разоренных!.. Будем ли мы… отвечать Богу за массу людей, которых мы погубили в боях?»

«Я дошел до убеждения, что все на свете ложь, ложь и ложь…

Все это: и слава, и весь этот блеск – ложь… А ведь чего… стоит эта ложь, эта слава? Сколько убитых, раненых, страдальцев, разоренных!..

Будем ли мы… отвечать Богу за массу людей, которых мы погубили в боях?»

Со Скобелевым дружил известный художник-баталист и литератор Василий Васильевич Верещагин, тоже воспринимавший неизбежные жертвы и людские потери как колоссальную общечеловеческую трагедию: вспомним его «Апофеоз войны» и особенно-«Побежденные. Панихида». Номинированный на Нобелевскую премию мира, Верещагин писал:

«В своих наблюдениях жизни во время моих разнообразных странствий по белу свету я был особенно поражен тем фактом, что даже в наше время люди убивают друг друга повсюду под всевозможными предлогами и всевозможными способами. Убийство гуртом все еще называется войною…».

«В своих наблюдениях жизни во время моих разнообразных странствий по белу свету я был особенно поражен тем фактом, что даже в наше время люди убивают друг друга повсюду под всевозможными предлогами и всевозможными способами. Убийство гуртом все еще называется войною…».