Наутро после пленума — 29 августа 1937 года — Косарев заперся в служебном кабинете и ошеломленно вчитывался в каждое слово «Комсомольской правды» — «До конца выкорчевывать вражескую агентуру в комсомоле». В ней трижды упоминалось его имя. Кто-то лихо поработал над текстом и высветил слова «тов. Косарев» в необычном для читателей и для него самого негативном цвете.

Восемь дней продолжался пленум. По продолжительности заседаний не пленум — целый съезд. Для многих сидевших в зале членов ЦК ВЛКСМ они были днями тягостного предчувствия и последних дней свободы. И были еще беспрецедентный во всей истории комсомола доклад Косарева «О работе врагов народа среди комсомола» и резолюция пленума, составленная комиссией во главе с Л. М. Кагановичем — тоже факт неординарный, исключительный.

21 августа было первым днем IV пленума ЦК ВЛКСМ. Косарев читал доклад по-прежнему внешне бодро. И голос его звучал вроде бы как и в прошлые времена — звонко, по-комсомольски. Но в зал падали слова необычные: тяжкие, обвиняющие, самобичующие. И на душе, наверное, было отвратительно, мерзко, грязно… И все время снедали, грызли сомнения. Он впервые за последние годы читал доклад по тексту, видимо, опасался сбиться — без привычных экспромтов и свободных комментариев. Читал и будто бы ловил себя на мысли: «фальшивлю, фальшивлю…» Она лезла в голову так назойливо, что в одном месте Саша, вздрогнув, прервал чтение — так отчетливо показалось ему, что он только что произнес ее вслух. Остановился. Ряды слушателей поплыли перед глазами. Зал странно качнулся набок, а люди будто бы замерли с безмолвным вопросом: «Что ты там шепчешь, Косарев?»

Саша с трудом устоял на ногах. Прежнее состояние понемногу возвращалось к нему. Косарев с усилием вгляделся в зал и с облегчением убедился, что все это ему только показалось, привиделось. Члены пленума и приглашенные на него комсомольские активисты сидели угрюмые, с опущенными головами, погруженные в свои невеселые, тревожные мысли.

Спокойствие вроде бы вернулось к нему, но теперь он не так уж уверенно и звонко продолжал свое публичное истязание.

Истязание. Иначе тот доклад нельзя и назвать. Нет, не мог он быть спокойным, равнодушным и искренним, если Володька Бубекин — закадычный друг и поверенный сокровенных тайн юности с далеких пензенских времен — оказался в стане врагов народа, а значит, и его, Косарева, врагов.

8 июля Бубекин последний раз, как ответственный редактор, подписал «Комсомольскую правду» в печать. Его увезли сотрудники НКВД прямо из служебного кабинета. Увезли навсегда. «За что?»