Доверие к Посту и уверенность, что тот знает его вкус и желания и неспособен обмануть, были так сильны, что Фет, не рассуждая, отправил ответную телеграмму: «Кончайте, задаточные деньги получите банковым переводом из Москвы». Только через некоторое время Фет по настоятельной просьбе управляющего ознакомился с новой недвижимостью: «Побывавши в парке, в лесу и осмотревши усадьбу, я остался весьма доволен покупкою, но никак не настоящим состоянием имения, к которому приходилось усердно прикладывать руки»⁵¹⁶. Вскорости тем же волшебником Мостом Степановка была продана в рассрочку за 30 тысяч рублей, а затем, после надбавки пяти тысяч рублей продавцам — опекунам наследников Ширвовых графу Сиверсу и помещику Гришину, 1 ноября была оформлена купчая на новое имение (недостающую часть суммы пришлось взять взаймы у Боткиных). Можно было переселяться.

Имение Воробьёвка находилось в Щигровском уезде Курской губернии, в двух с половиной часах езды от прежнего. В отличие от «фермы», которой была Степановка, Воробьёвка представляла собой настоящее поместье. Фет писал Толстому 8 ноября 1877 года: «Имение очень хорошо, и мне и жене нравится. А это главное. Прекрасный лес, тем более что это какой-то оазис среди безлесья, и оазис должно быть в 1000 десятин лесу, в котором и наша часть в 270 десятин прелестна. Парк по оврагам с ключами и из него Коренная пустынь (мужской монастырь. — М.М.) как на ладони». Другому своему корреспонденту Фет сообщал ещё более восторженно: «Поистине очаровательное имение, как усадьба и как местность. Если эстетический человек может где вздохнуть свободно от трудов, то это без сомнения там». С самого начала Воробьёвка настраивала нового владельца на философский лад: «Если мы, люди, не внесём туда нашей обычной чепухи, то Воробьёвка останется тем, чем есть в сущности, — раем земным, по климату, положению, растительности, тени и удобствам. Это именно место для людей, убедившихся, что не только один человек, но и вся человеческая история, построенная, как французская мелодрама, на не совместимых пружинах, — в сущности пуф, так как в ней гоньба за вечно недостижимым, а солнце, луна и звёзды, мирно проступающие между тёмными верхушками столетних дубов, — видимые края той вечной, непорочной ризы божества...»⁵¹⁷

Имение, однако, находилось в запущенном состоянии: отсутствовали необходимые для хозяйства постройки, большой дом надо было перестраивать, отношения с крестьянами также не были урегулированы, парк и хозяйские земли плохо огорожены, из-за чего крестьянский скот постоянно наносил им ущерб. Необходимо было срочно браться за работу по обустройству дома и имения: оборудовать хозяйственные помещения и конюшню для лошадей, которых нужно было пригнать из Степановки; рыть колодец; очищать и огораживать парк (в этом большую помощь оказал брат Пётр, вернувшийся на время из своих путешествий и очень полюбивший «Воробьёвочку», в которой ему, конечно, тоже нашлось место); ремонтировать роскошную теплицу; в доме вставлять стёкла; бороться с пьяницей-печником, налаживавшим печи; практически заново класть паркет; перестраивать чердак, превращая его в полноценное жильё; поднимать потолки; перевозить мебель (ничего не хотелось бросать, и занимавшаяся этим вопросом Мария Петровна перевезла в новое жильё даже кактусы); везти из Москвы зеркала, замки и прочее. Ночевать во время ремонта приходилось в единственной комнате, пригодной для жилья.