Многие считают эту истину доказанной. Не сомневался в ней, например, Виктор Гюго в своем романе «Девяносто третий год». Уверен в ней французский историк Робер Кристоф, опубликовавший в 60-х годах нашего века специальное исследование о деле с бриллиантами и сражении при Вальми. Но знаменательнее всего уверенность самого Дантона, который, как сообщал в своих мемуарах король Луи-Филипп, приказал ему, в то время молодому полковнику и адъютанту генерала Дюмурье, за два дня до Вальми: «Скажите вашему шефу, что он может спать спокойно. Он победит Брауншвейга, когда его встретит». Действительно, пушками или бриллиантами, французы победили при Вальми. Революция была спасена.
Глава VII КОНВЕНТ
РЕСПУБЛИКА
Романтической патетикой дышат слова Виктора Гюго, когда он в своем знаменитом романе о Французской революции доходит до описания Конвента: «Мы приближаемся к высочайшей из вершин. Перед нами Конвент. Такая вершина невольно приковывает взор. Впервые поднялась подобная громада на горизонте, доступном обозрению человека». Гюго, конечно, имел в виду не довольно невзрачное здание Манежа, в котором заседал Конвент, а его обобщенный образ, его историческую роль. Скучное, прямоугольное сооружение в 80 метров в длину и 30 в ширину, построенное для обучения юного Людовика XV верховой езде, выглядело убого по сравнению, например, с находившимся неподалеку дворцом Тюильри. Впрочем, великий писатель явно снижает тон, когда переходит к рассказу о тех, кто заседал в Конвенте: «Невиданная дотоле смесь самого возвышенного с самым уродливым. Когорта героев, стадо трусов…»
Конвент собрался 20 сентября 1792 года, в день пушечной канонады у Вальми. Это было третье с начала революции представительное собрание и второе — учредительное. Первое создало конституционную монархию, просуществовавшую ровно год. Конвент тоже примет конституцию, но она никогда даже не вступит в действие. И все же Гюго прав: Конвент — действительно громадное явление, в котором сконцентрировано множество идей, страсти, мужества и предвосхищения будущего. В истории человечества не было подобного взлета извечного человеческого стремления к наилучшему устройству жизни людей.
Само слово «конвент» — английского происхождения, ставшее знаменитым еще в борьбе американцев за независимость, определяло его двойную задачу: разработать новую конституцию и осуществлять в это время суверенитет народа. Формально Конвент избирали впервые всеобщим голосованием, но от выборов отстранили фейянов, противников революции 10 августа. Бывшие «пассивные» граждане тоже редко пользовались вновь обретенным правом голоса.