Из дневника фон Лееба от 14 сентября 1941 года: «…Сегодня я побывал в расположении 4-й танковой группы. Там узнал от начальника штаба, что в отличие от предыдущих оценок о том, что между XLI корпусом и Ленинградом противника почти нет, на самом деле Пулковские высоты представляют собой укрепленный район обороны, плотно занятый войсками противника. Дальнейшее наступление XLI корпуса через Пулково до ближнего рубежа окружения, как было приказано вчера, должно было бы привести к сильным потерям. Чтобы избежать этого и оставить XLI корпус по возможности боеспособным, каким он сейчас и является, ему приказано пока оставаться у дальнего рубежа окружения, исключая Пулково. Сейчас речь идет о том, чтобы овладеть участком местности у Детского Села, Слуцка и Марьино. 4-й танковой группе приказано силами L армейского корпуса и 6-й танковой дивизии наступать в этом направлении. До 15–16 сентября 6-я танковая дивизия остается в нашем распоряжении, а с 17 сентября начинается ее отвод. По этому поводу сегодня издан приказ по группе армий „Север“»[252].

С 16 сентября в Пушкине не было ни одной зенитной батареи. Когда утром Гедройц направился в штаб обороны города, расположенный в подвале Александровского дворца, он обратил внимание, что огонь по немецким самолетам не ведется вообще. Немецкие бомбардировщики отрабатывали на низких высотах, нашей авиации в небе также не было. 15 сентября была захвачена Александровская. Фактически в городе, кроме истребительных батальонов, не осталось никого.

Под вечер 15 сентября на позиции истребительных батальонов прибыл мотоциклист. Им оказался сотрудник районного отдела НКВД М. Д. Милютин. Он передал Ломакину приказ: сменить позиции, отойти в район Белой башни, Пенсионных конюшен и Молочной фермы, закрепиться на них, не допустить прорыва противника в Пушкин и Пулково. Фактически это уже была территория Александровского парка, несколько сотен метров до самого города. Милютин также сообщил, что 16 сентября оборона батальонов будет усилена сотрудниками пушкинской милиции и бойцами комендантской службы. Но с батальонами по-прежнему находилась одна рота 2-го батальона 500-го стрелкового полка и ей задачу никто не изменил. Командир роты попросил Ломакина не оставлять его одного. Пока решали, как быть, прибыли связные из 500-го полка и передали приказ Чернедских о том, что рота отзывается в его расположение: попросту говоря, уходит на Пулковские высоты. Теперь уже Ломакин остался один, но посчитал себя не вправе просить комроты остаться. С бойцами народного ополчения он переправил в Пулково своих раненых, организовав прикрытие отходящим.