— Ты видишь?

— Что?

— Что это не армия, а орда?

— А где я тебе других возьму?

Тут подходит старшина, прислушивается к нашему разговору и, проявляя недюжинную осведомленность в технике съемки, спрашивает:

— Товарищ режиссер, вы их с одной стороны снимать будете или как?

— С одной, с одной, сынок, да что толку?

— А то. Разрешите, товарищ полковник?

И тут я, никогда не служивший в армии, понял: когда говорят про старшин, что они могут решить проблему единства пространства и времени, недоступную Эйнштейну, это чистая правда, что «от забора до обеда» — не анекдот, а мудрость. Ибо этот мальчишка выходит вперед и горласто командует:

— Снять каски! С белым волосом на месте, с черным — три шага вперед! Напра-во! Черные, грузись по скольку влезет! Белых я сам садить буду!

И посадил. И тоже, слава богу, сняли. И даже на немцев было похоже. Хотя изображать военнопленных нынешней армии, конечно, легче, это уж факт, ничего не поделаешь.

***

Самое последнее «ведро» на этой картине было уже в Минске, на Всесоюзном фестивале.

В том, 85-м, году было сорокалетие Победы, и был к этому событию сделан фильм «Победа» по Чаковскому, и был он обречем получить первое место. А Литовская киностудия наш «Отряд» выдвинула. Живем мы, выдвинутые, в гостинице, ни на что особо но рассчитывая, и вдруг начинается вокруг нас какое-то шебуршание. Это день на третий или четвертый. Девушки с нами фотографироваться хотят. Потом корреспонденты вдруг стали биографиями интересоваться. Словом, что-то не то. На пятый день вечером в номер приходит мой сосед, тогдашний директор Литовской киностудии Вилимас, и, прикрыв дверь, полушепотом сообщает:

— Новое руководство посмотрело «Победу» и не одобрило.

— Какое, — говорю, — новое руководство? Что, Ермаша сняли, пока он тут гулял?

— Горбачев, вот какое!

— Не понимаю, при чем тут мы.

— А при том, — говорит, — что «Победа» теперь не победит. А годовщина остается. И первый приз светит нам.