Его способность создавать стихотворения, которые, не опираясь на определенные, конкретные материалы фольклора, сами стали народными песнями, явилась прямым доказательством непревзойденной близости поэта к народу. В сущности, изучение этих стихов выходит за пределы настоящей главы, которая посвящена исключительно вопросу о том, какие методы применялись Некрасовым при использовании известных ему по книгам и по личному опыту образцов устного народного творчества. Те случаи, когда он сам создавал песни народного стиля, из которых иные еще при жизни поэта вошли в общенародный обиход, подлежат особому исследованию, и здесь мы имеем возможность посвятить им лишь несколько строк.

Создавать эти песни он начал давно. Молодым человеком, еще при жизни Белинского, он в одном и том же году (1846) написал «Огородника» и «Тройку», которые сразу же затмили и своим народным колоритом, и своим мастерством лучшие произведения этого жанра, созданные Дельвигом, Цыгановым, Мерзляковым, Федором Глинкой, Лажечниковым и бесчисленными их подражателями.

«Огородник» был первым опытом Некрасова в области народного творчества, и в нем еще заметны следы ученичества. Но «Тройка» есть произведение зрелого мастера, где впервые открылась вся самобытность молодого писателя и вся его великая певучая сила. Ни одного специфически деревенского слова он не вводит в эту песню (или, вернее, романс). Героиня «Тройки» — крестьянка; говоря о ней, он не стилизует своей лексики под народную речь. Здесь есть такие несвойственные крестьянам слова, как «чернобровая дикарка», «выраженье тупого терпенья», «бесполезно угасшая сила», «тоскливая тревога» и т. д. Но песня эта все же проникла в народ, стала без имени автора достоянием множества песенников и лубочных картин и еще при жизни поэта распевалась в народной среде «над Волгой, над Окой, над Камой».

«Огородник» написан совершенно иначе: народный стиль представлен в нем даже чересчур изобильно; это единственное произведение Некрасова, где чувствуется кое-где стилизация под народную речь. Тут и отрицательные параллелизмы:

Тут и двойные слова, свойственные песенному стилю: «я давал, не давал», «расплетал-заплетал», «круглолиц-белолиц», «целовал-миловал», «мужику-вахлаку» и т. д.

Тут и подхваты предыдущей строки с переносом ее в начало последующей:

Тут и такие фольклорные постоянные эпитеты, как «ясны очи», «белая рученька», «золотой перстенек», «буйная голова», «кудри — чесаный лен», «краса-девица», «словно сокол гляжу» и т. д.

Тут и повторение предлога, усиливающее народно-песенную инерцию речи: «за девицу-красу, за дворянскую дочь», по торговым селам, по большим городам», на часок, на другой» и т. д.