Этим же словом он выразил свою патриотическую радость, нахлынувшую на него, когда он после долгой отлучки возвратился в родную деревенскую глушь:

И снова через несколько строк:

Это чувство умиления, растроганности Некрасов умел передавать, как никто, и чаще всего оно посещало его, когда он говорил о народе. Вся его поэма «Мороз, Красный нос», «Сельская ярмонка», и «Дядюшка Яков», и «Деревенские новости», и первые главы «Коробейников» проникнуты этим глубоко затаенным, не навязчивым, но ясно ощутимым поэтическим чувством.

Пожалуй, нагляднее всего это чувство сказалось в бессмертной поэме «Крестьянские дети», особенно в том ее фрагменте, который печатается под заголовком «Мужичок с ноготок» («Однажды в студеную зимнюю пору»). Здесь каждая строка (буквально каждая!) проникнута той благодушной улыбкой, которая, как бывает только у очень суровых людей, так неотразима и так заразительна, что миллионы читателей — поколение за поколением — сто лет улыбаются снова и снова, встречая этот прелестный рассказ про шестилетнего деревенского труженика. Хотя поэт и не декларирует здесь своего «умиления», но именно оно составляет лирический подтекст всего отрывка:

Мальчишка не «идет», не «бредет», не «шагает», но «шествует». «Шествует» — торжественное слово, никогда не применявшееся к походке детей. Одним этим словом Некрасов дает нам понять, как уважает себя «мужичок с ноготок» за то, что ему поручили такое серьезное дело. Потому-то и сказано о нем, что он ведет свою лошадь «в спокойствии чинном», то есть не суетится, не егозит, не подпрыгивает, как поступал бы при других обстоятельствах, а во всем подражает бородатым, степенным крестьянам, уважающим себя и свой труд. Когда незнакомый прохожий называет его с усмешкой «парнище», это наименование оскорбляет «мужичка с ноготок», так как оно подчеркивает, что он мал и годами и ростом. Поэтому он надменно отвечает обидчику: «Ступай себе мимо». А когда прохожий, желая во что бы то ни стало продолжить беседу, задает ему никчемный вопрос: «Откуда дровишки?» — он отвечает: «Из лесу вестимо», и в этом «вестимо» слышится упрек вопрошающему: зачем же спрашивать о том, что и без разговоров понятно?

Так уважает себя этот малолетний крестьянин, так великолепно он умеет постоять за себя и дать отпор всякому, кто вздумает обидеть его.

Контраст между его малолетством и недетскою важностью был бы только забавен, если бы источником этой важности не было горделивое сознание, что он — достойный соучастник отцовской работы, вносящий в родную семью свою законную долю труда: