Холод усиливал голод! Голод усиливал холод!

Точно зрительно, реально затягивалось всё свинцово-серой пеленой. Воздух изменил свой цвет!

Черные сучья деревьев шатались в парках, драли друг друга своими шершавыми локтями! Зло хлестались и царапались.

Снег валил, валил и наваливал свои подушки и перины.

Его никто не разметал и не убирал.

Дворники были мобилизованы или удрали к себе на настоящую свою родину, в деревню.

Европа побеждалась Скифией!

Потерялась в зданиях столицы архитектурно-чертежная четкость прямых углов и параллелей! Закутывались снегом, теряли свою барочно-развратную, бедренно-женственную форму изыски зодчих. Всё сроднилось с формами ледышек, сосулек, как в срубе деревенского колодца в январе! Дома, как айсберги! Если ветер и вьюга какие-то бока сильно выдували, то появлялись, выныривали из них прекрасные формы коринфских и ионических капителей!

Стояли белыми, как приведения, колонны Исакия. Появились в архитектуре зданий какие-то более, может быть, естественные формы и линии.

Они завихрялись, приобретали вьюжные, колдобенно-рытвенные очертания, сродни тем болотным, кочковатым просторам, на которых и возник Петербург.

Снежные дюны зализывали, впихивались в «парадные подъезды», создавали гибкие линии прибоев.

Все стали ходить в квартиры с заднего хода, через кухни, ходами дворников и кухарок!

Всё заснеженней, сугробистей стал Великий Город и обречен был на занос, как полустанок № 34 где-нибудь на границах Казахстана за Оренбургом!

Жители, прирожденные обитатели Столицы, почему-то перестали ходить через величественные мосты, а приспособились ходить по-деревенски, прямо через реку по льду, наискосок, — так сподручней и ближе.

Новый мост от дворца к Бирже, непривычный еще, был совсем заброшен. Боялись, что вихри сдунут прохожего через ненадежные деревянные, наспех сделанные парапетики. На льду как-то верней и спокойней себя чувствуешь.

Помню эти тропочки через Неву. От сфинксов Академии шли по диагонали к памятнику Петра.

Так же наискосок от ворот Петропавловской крепости дорога лежала к углу дворца.

Бросили жить напоказ Европе. По-свойски, как удобнее, чтобы меньше тратить сил!

Ночью фонари не горели. В гостях можно было засидеться только в лунные ночи. Но зато какая луна! Жестокая, злая луна торжествовала! Луна второго или третьего земного оледенения! Черные тени от чудищ зданий резали, как ножом, взмытые сугробы!

Фантастичен дворец Строганова с гербом, поддерживаемым соболями! Заледенелый Растрелли! Барочные выкрутасы на крыше кажутся поднятыми вверх кулаками давно уснувших подо льдом великанов!