Не могу судить обо всех немцах, но семья Эльзы оказалась гостеприимной. Не было того обилия, вернее, объёма блюд, которое обычно присутствует на наших столах. Зато большее разнообразие. Это понятно, потому что там живут в достатке. Это у нас объёмы: винегрета целая бадья, картошки миска огромная, холодец — вот и весь основной набор. Добавить можно селёдку и рыбу, если позволяет семейный бюджет.

Отец Эльзы Ганс работал инженером, мама Кэти занималась домом. Дедушка участвовал в боях под Москвой, на Курской битве, защищал Восточную Пруссию.

После обеда Эльза показывала мне дом. Когда мы вышли в сад, к нам присоединился дедушка. Он спросил о нашей семье, был удивлён количеством детей. Но я сказал, что в нашем селе в каждом доме по четверо — шестеро детей.

Немец замолчал и остановился. Мы тоже остановились. Я бросил взгляд на деда, мне показалось, что лицо его стало злым. Он посмотрел на меня и заговорил по-немецки. Конечно, я не понял всего, но слова «Russische Soldaten toten kleine deutsche Kinder» мне не надо было переводить.

Эльза растерялась, покраснела, смотрела то на деда, то на меня. Я вспомнил фразу, которую ты мне написала в письме, и медленно произнёс её по-немецки: «Пожалуйста, переведите речь на русский язык». Дед аж вздрогнул. Наверно, подумал, что я всё понимаю.

Дед предложил мне пройти в беседку, отослав Эльзу в дом, чтобы помогла матери организовать чай.

Немец стал расспрашивать меня об отце. Я рассказал всё, как было на самом деле. Сказал, что горжусь своим отцом.

Дед выслушал меня и горько усмехнулся: «Вот что с народом творят руководители. Внушают чувство гордости за убийство, за насилие, за пролитую кровь. Народ превращают в зверей, которые по сигналу бросаются грызть друг друга. Что делить простому народу? Может, новые поколения будут иначе смотреть друг на друга. Но для этого надо уметь отделять правду от лжи. Ты — сын фронтовика, которого считаешь героем, наверняка. А знаешь, сколько такие герои загубили совсем невинных только что появившихся на свет детишек, когда захватили Кёнигсберг? Их просто хватали в роддоме и сбрасывали во рвы, которые были вырыты для защиты города от красноармейцев. Чем провинились эти крошки? Их матерей насиловали прямо в родильных отделениях. Это я знаю от очевидцев. Знаю и то, как сгоняли мирных жителей на бывшие поля сражений, там расстреливали или сжигали живьём…»

Тогда я не мог поверить в зверство нашего советского солдата, о подвигах которого много читал, смотрел фильмы. Да и на службе нам не единожды показывали документальные фильмы о том, как советские солдаты делились своим пайком с немецкими гражданами.