В воскресенье миссис Гамильтон привела на ужин свою сестру [Марго Адамсон], «поэтессу», при виде которой я чуть не рассмеялась. Оглядываясь и колеблясь, она приковыляла в комнату, подчеркнуто пожала мне руку и показала свое маленькое круглое бледное личико, обрамленное прядями каштановых волос, перетянутых лентой. Эдакая смесь школьницы и немецкой профессорши, неуклюжей и беспокойной, изъясняющейся сложными витиеватыми предложениями, достаточно причудливыми и без странной округлой дикции, словно она говорила через трубу, да голоса, который вздымался и падал, но в конце концов звучал как плохая игра на музыкальном инструменте. Несмотря на эти странности в манерах и внешности, она казалась совершенно сдержанной и с величайшим спокойствием ссылалась на свой запас книжных знаний, который представлялся весьма внушительным и разнообразным. «Как говорит Ницше[1236]», или «цитируя Достоевского», или «по мнению нео-картезианцев[1237]» — таковы были ее вступительные фразы, спонтанные и не всегда уместные. «Сама я не испытываю и никогда не испытывала никаких сомнений относительно природы добра и зла» — эти слова выстреливали, когда разговор и близко не касался ничего подобного. Однако ее нельзя было не полюбить или назвать ядовитой разновидностью зануды. Полагаю, она в своей семье вундеркинд, который питался книгами и жил до сих пор в темной пещере, пока, подобно существу, лишенному света, цвет ее души не стал совершенно белым. У нее разум альбиноса. Что с ней будет дальше? Не думаю, что она поэт. Я представляю ее одним из тех гениев, которые с удовольствием проводят всю жизнь в какой-нибудь деревушке, продолжая впитывать знания и переписываться со своим кругом людей. Ее письма, должно быть, необыкновенны. Молли наблюдала за ней со странной смесью гордости и беспокойства. Каково наше мнение? Понимали ли мы, что эти манеры и взгляды поверхностны? Не видели ли мы, насколько она замечательна? Не могли ли с помощью каких-нибудь искусных вопросов и намеков раскрыть ее? Марго сейчас читает о сравнительном религиоведении[1238]. Все свою жизнь она притворялась монахиней или Робом Роем[1239]. Теперь мы сомневаемся, стоит ли просить почитать ее стихи.

10 июля, четверг.

Вижу, что забыла рассказать о нескольких людях. Один из них Аранделл дель Ре[1240] — молодой человек, удостоенный похвалы Логана, преданный делу хороших книг и собирающийся открыть магазин в Челси для их продвижения. Он намерен не только торговать избранными изданиями, но печатать и переплетать их, а также создать помещение, где любители книг смогут ими наслаждаться. Его слабость и бледность не произвели на нас впечатления, но это, возможно, необходимые качества. По крайней мере, у него, как и у большинства мужчин, думаю, есть деловые качества и достаточно мозгов, чтобы вызывать доверие. Самый серьезный его вклад в вечернюю расплывчатую дискуссию заключался в том, что он должен освободить нас от всех дел «Hogarth Press», создать у себя склад для наших изданий и вести счета, а мы в обмен дадим ему несколько уроков книгопечатания. Полагаю, что-то из этого может получиться.