Глава 17 Внешняя политика: «50 % – на запад, 50 % – на восток, а не 100 % – на запад»

Глава 17

Внешняя политика: «50 % – на запад, 50 % – на восток, а не 100 % – на запад»

После восстановления чехословацко-советских дипломатических отношений началось обсуждение вопроса о формировании чехословацких воинских частей на территории Советского Союза. Бенеш был чрезвычайно заинтересован в их создании и держал вопрос в поле своего внимания. По ряду объективных и субъективных причин, несмотря на подписанное 27 сентября 1941 г. советско-чехословацкое военное соглашение, его практическая реализация затягивалась. Дело сдвинулось с мертвой точки, когда военное положение под Москвой несколько улучшилось. В конце ноября 1941 г. «Уполномоченным Верховного командования СССР по связи с чехословацкой военной миссией и по реализации советско-чехословацкого военного соглашения» был назначен генерал А. П. Панфилов. Начала действовать смешанная советско-чехословацкая комиссия, которая и обсуждала все конкретные вопросы организации чехословацких воинских частей: о месте формирования (им стал г. Бузулук Чкаловской области), освобождении из мест заключения чехословацких граждан, сосредоточении их в пункте сбора, обмундировании и обучении прибывших людей и пр. Отдельно обсуждались вопросы об оставшейся в СССР к моменту начала войны Суздальской группе интернированных чехословацких легионеров под командованием Л. Свободы и их переправке в Бузулук (они должны были стать ядром формирующейся воинской части), а также об освобождении бывших жителей Подкарпатской Руси из советских лагерей, оказавшихся там в 1939 г. в связи с нелегальным переходом советской границы. 22 января 1942 г. было подписано соглашение о беспроцентном займе в сумме 5 млн. рублей, предоставляемом советским правительством правительству ЧСР в первом полугодии 1942 г. на содержание чехословацких воинских частей на территории СССР[737].

Другим вопросом, постоянно приковывавшим внимание Бенеша в конце 1941 – начале 1942 г., являлись переговоры о создании после войны чехословацко-польской конфедерации (ЧПК). Москва относилась к этой идее весьма настороженно, несмотря на многократные заявления президента и других чешских политиков о том, что реализация проекта возможна только при согласии на это Советского Союза. Мысль о конфедеративном (федеративном) объединении Польши и Чехословакии, как уже говорилось, всячески поддерживалась англичанами. Конфедеративное устройство территорий, непосредственно прилегавших к СССР, представлялось Лондону определенным шагом для укрепления английского влияния в восточноевропейском регионе и продолжением политики «санитарного кордона» в отношении Советского Союза. Бенеш и чехословацкое правительство согласились с проектом, усматривая в нем прежде всего преграду против возможной германской агрессии в будущем. Свою точку зрения в вопросе о ЧПК Бенеш довел до сведения Москвы сразу после восстановления советско-чехословацких дипломатических отношений. Желая улучшения советско-польских отношений, Бенеш в то же время решил не вмешиваться в спор о советско-польских границах, по которому стороны не могли договориться: поляки настаивали на границах, существовавших на 1 сентября 1939 г., Москва – на 22 июня 1941 г. Из этого, помимо прочего, следовал и разный взгляд чехословацкой и польской стороны на вопрос о Тешинской области и о так называемой Яворине (на севере Словакии), отторгнутых от Чехословакии и перешедших к Польше после Мюнхена. Все это накладывало негативный отпечаток на ход переговоров о ЧПК и тормозило их. К лету 1942 г. вопрос о конфедерации повис в воздухе, хотя ни чехословацкая, ни польская стороны не собирались от нее отказываться. Москва пока придерживала свое мнение, не говоря ни да, ни нет. Но по мере ухудшения советско-польских отношений советское руководство все более склонялось к отрицательному взгляду на проект ЧПК, оказывая в этом направлении давление на чехословацкое правительство[738].