Москва уже не в первый раз определенно заявляла о желании видеть Чехословакию восстановленной в домюнхенских границах. Лондон пока не торопился осудить Мюнхенское соглашение. И это было очень важно для выстраивания продуманной и взвешенной внешнеполитической концепции Бенеша: ориентации во внешней политике как на Запад, так и на Восток. Президент продолжал упорно и настойчиво добиваться ясности в вопросе признания союзниками правового и политического континуитета Чехословакии. 16 декабря 1941 г. Э. Бенеш и Я. Шрамек, председатель эмигрантского чехословацкого правительства, подписали заявление о состоянии войны со всеми государствами, воюющими на стороне Германии против Великобритании, США и Советского Союза. Одновременно правительство ЧСР направило ноту союзническим правительствам, касавшуюся отношения к Словакии, которая в декабре 1941 г. объявила войну Великобритании и США. В ноте констатировалось, что Советский Союз не заявлял о войне со Словакией и что английское правительство, объявляя войну Финляндии, Венгрии и Румынии, «вообще не упомянуло о так называемом братиславском правительстве». Подчеркивалось, что чехословацкое правительство «принимает это решение с искренним удовлетворением и делает из этого вывод, что британское правительство, как и правительство Советского Союза, признав правительство Чехословацкой Республики соответственно нотами от 21 июля 1940 г. и 18 июля 1941 г., просто не принимают во внимание (neberou proste na vědomí) существование так называемого словацкого государства и видят в нем по праву то, чем оно является в действительности: искусственную и временную конструкцию германской политики»[728].

Восстановленная в домюнхенских границах Чехословакия виделась тогда Бенешу как составная часть чехословацко-польской конфедерации, о которой велись переговоры с польским эмигрантским правительством. Эта идея сопрягалась с общим представлением Бенеша о послевоенном устройстве Европы, а именно: 1. Западноевропейский блок, т. е. Великобритания, с одной, и Франция – с другой стороны, состоявшие в договорных отношениях с Бельгией и Голландией; 2. Децентрализованная Германия «в форме свободной конфедерации»; 3. Значительно ослабленная Италия «во всяком случае, в Африке и в Средиземноморье»; 4. Реорганизованная срединная Европа, «ядром которой мог бы стать чехословацко-польский альянс, опирающийся на чехословацко-польско-советское сотрудничество (особенно с целью окончательно застопорить "Дранг нах Остен")»; 5. Балканский блок (Югославия, Греция, Албания, возможно, Румыния). Судьба Болгарии и Венгрии оставалась для Бенеша неясной; 6. «Советский Союз, который, в отличие от различных планов (например, так называемой Паневропы), должен быть составной частью» новой европейской организации. Изоляция Советского Союза после Первой мировой войны, по мнению Бенеша, была невыгодна как России, так и Европе. «Российский европейский континент, – считал он, – и географически, и политически, ясное дело, относится к Европе так же, как к ней относятся и британские острова. Это – научный и политический факт»; 7. На севере Европы могло бы возникнуть политически более крупное скандинавское объединение, живущее в согласии с Великобританией и Россией[729]. Эти и другие проекты организации послевоенной Европы, актуальные вопросы международной политики, перспективы чехословацко-советских отношений и их конкретные аспекты, особенно волновавшие его советские планы и политика в центрально-европейском регионе Бенеш намеревался обсудить непосредственно с советским руководством. Мысль о необходимости поездки в Москву стала особенно настойчиво овладевать им после визитов Сикорского, а затем Идена в СССР и их встреч со Сталиным. Идеи обсуждал с советским лидером, согласно полученной Бенешем информации, два вопроса: современная политическая ситуация и послевоенное устройство Европы. В частности, поднимался вопрос и о чехословацком эмигрантском правительстве, состав которого, дескать, не устраивал Москву, поскольку в него входили реакционные элементы, недоброжелательно отзывавшиеся о Сталине и советском правительстве. «Советское правительство, – говорилось в информации, – принципиально считает восточную, центральную и юго-восточную Европу областью своих интересов, тем более что кровное родство с народами этой области бесспорно. Вследствие этого советское правительство не считает нужным остановить движение своих войск после достижения советских государственных границ, части Красной Армии будут двигаться дальше в Европу вплоть до делимитационной черты, которая будет установлена по соглашению с союзниками»[730]. Опубликованные O. A. Ржешевским документы о визите Идена в СССР, протоколы его бесед со Сталиным, А. Кадогана с В. М. Молотовым не содержат никаких подобных заявлений советских руководителей[731]. Скорее всего, это домыслы самого информатора либо источника информации.