Одним из заветов Бенеша, актуальных и сегодня, являлся и его взгляд на вопрос о славянской взаимности. В конце войны он полагал, «что если славяне, борясь против внутренних и внешних фашистов, извлекли достаточные уроки, чтобы создать подлинно демократические режимы, если они предпримут радикальные действия для разрешения внутренних политических, социальных и экономических проблем, они настолько сплотятся, что смогут разрешить конфликты, которые до сих пор разделяли их. Игнорируя прошлое, игнорируя национальный престиж, притязания, прежнее национальное соперничество, они автоматически придут к созданию единой международной политики после войны… Это не значит, что славянские государства должны отказаться от независимости и создать прочный блок. Наоборот, каждое из них должно вести собственную независимую национальную политическую жизнь с собственными демократически институтами… после войны славянские народы, если они действительно понимают историческое значение происходящих сегодня великих событий, смогут добиться политического и национального освобождения и смогут гарантировать закрепление его с помощью сотрудничества. Такое сотрудничество определит собой новый период их национальной эволюции. Сотрудничество будет соответствовать не только их собственным интересам, но и будет полезно для всей Европы»[997].

Жизнь показала неоправданность этих представлений Бенеша, но он был искренним в своем желании видеть славянский мир в будущем именно таким.

Не сбылись, не осуществились многие надежды, желания, идеи Бенеша. Его любимое детище – Чехословацкая республика дважды в XX в. исчезала с карты Европы: временно в 1939 г. и, по всей видимости, окончательно в 1993 г. Идеи, которые отстаивал Бенеш и которые стремился реализовать, потерпели крах, его планы строительства новой, «гуманной демократии» в Чехословакии рухнули. Как политик и государственный деятель он потерпел фиаско. Это была трагедия, трагедия человека, который сам именовал себя «идеалистический реалист». Возможно, для реализации многих его начинаний и идей еще не пришло время. Они оказались либо непонятыми, либо неосуществимыми в конкретных условиях середины XX в.

После установления коммунистического режима имя второго президента Чехословакии Эдварда Бенеша, рассматриваемое через призму классового подхода, подверглось очернительству и, по существу, на долгие годы оказалось предано забвению. Попытки объективно проанализировать его деятельность, характерные для 60-х гг. прошлого века, канули в Лету в период «нормализации» 70-80-х гг. В последние двадцать лет в Чешской республике многое сделано, чтобы извлечь имя Бенеша из забвения и оценить его несомненные заслуги перед страной, причины неудач и политических просчетов.