Я сдерживаю довольную улыбку: «Все понятно! Это Борис Дмитриевич заканчивает роман «Эстафета жизни» — вторую часть дилогии «Котовский», и заканчивает ее для нас, для Воениздата! Я сам должен был догадаться, ведь близится срок сдачи рукописи, а у Бориса Дмитриевича золотое правило: сдавать работу точно в срок, обозначенный в договоре. День в день! И никаких отсрочек!»

На другое же утро я звоню ему.

Борис Дмитриевич дома, как всегда, в отличном настроении, приветлив и радушен:

— Приезжайте сейчас же, не откладывая! Как это я занят? Что значит занят? Занят я по ночам, сколько себя помню, всегда пишу ночью. Вы где сейчас находитесь? Садитесь на первый номер троллейбуса и шпарьте на Петроградскую. До улицы Ленина, а там рукой подать. Как увидите тополя и семиэтажный дом в углублении, как услышите, что в окнах пишущие машинки верещат, так шагайте в левый подъезд и на лифте махайте на пятый этаж. Вы мне до зарезу нужны, заканчиваю второй том «Котовского»… Кое о чем хочется поговорить. Да и не только об этом. Словом, жду. Ближайшая остановка троллейбуса на Невском, там еще две вкусные вывески: «Блинная» и «Пирожки» — сразу найдете!

Вот и дом на улице Ленина, 34. Почти весь заселен писателями. В небольшой двухкомнатной квартире Четвериковых много книг и картин, и все как-то удобно, к месту расставлено. Чувствуется биение интересной, интенсивной, трудовой жизни, сердечность и простота. Через пять минут вы уже как дома: рассматриваете картины, написанные Борисом Дмитриевичем, и фотоснимки, сделанные в недавней творческой поездке по следам героев нового романа, и множество других интересных вещей.

А я не скрываю своего нетерпения: книги! Мне давно не терпится увидеть, прикоснуться, подержать в руках книги Бориса Дмитриевича — издания прежних лет, те книги, которых — увы! — нигде теперь не увидишь, разве что в фондах библиотеки имени Ленина и в Ленинградской Публичной библиотеке.

— Ах, книги? — сразу понял он, о чем я спрашиваю. — Книги — вот они! — И один за другим стал выкладывать на стол томики разных форматов, разного объема, с разноцветными обложками. Одни были почти новенькие, другие в довольно потрепанном виде, прошедшие через сотни читательских рук.

Я с интересом беру то одну, то другую. Мелькают названия издательств: «Прибой»… «Мысль»… «ЗИФ»… 1925-й, 1927-й, 1929-й годы издания… Меня интересует все: и полиграфическое исполнение, и художественное оформление, и бумага, и принцип верстки, и даже шрифты. Но прежде всего интересуюсь, конечно, содержанием произведений, манерой авторского письма, стилем, интонацией. Листаю книжки, читаю наугад открытые места…