В романе «Заиграй овражки» Борис Четвериков как бы делает черновые наброски для своего будущего монументального труда — эпопеи о гражданской войне, колчаковщине, Восточном фронте, то есть для ныне вышедшего в Воениздате романа «Навстречу солнцу».

В последующие годы Борис Дмитриевич работает над большими эпическими полотнами — романами «Голубая река» и «Деловые люди», первый из которых был напечатан в 1933, а второй — в 1939 году.

О романе «Деловые люди» — политическом памфлете, открывающем перед нами изнанку капиталистического строя с его продажностью, эксплуатацией, порабощением творческого труда, — следовало говорить подробнее. Роман и сейчас свеж, злободневен, выведенные в романе фигуры миллионера Паркера или изобретателя-ученого Эдисона выпуклы и значительны.

Не могу удержаться, чтобы не привести здесь несколько строк, которыми начинается первая глава романа:

«Согласно папской булле, изданной в 1537 году, коренные жители Америки, краснокожие индейцы, могут быть причислены к роду человеческому. Позднейшие наблюдения показали, что индейцы хотя и могут быть с натяжкой признаны людьми, но они ленивы, нерадивы и не способны оценить все прелести культуры, несмотря на старания миссионеров и скупщиков мехов. И все-таки Паркеры любили индейцев. Они привозили индейцам ножи, топоры, стеклянные бусы. Еще более охотно брали индейцы ружья, порох, табак и водку. Они расплачивались ценными мехами. Это было только справедливо. Ну зачем, спрашивается, меха индейцам?»

«Согласно папской булле, изданной в 1537 году, коренные жители Америки, краснокожие индейцы, могут быть причислены к роду человеческому.

Позднейшие наблюдения показали, что индейцы хотя и могут быть с натяжкой признаны людьми, но они ленивы, нерадивы и не способны оценить все прелести культуры, несмотря на старания миссионеров и скупщиков мехов.

И все-таки Паркеры любили индейцев. Они привозили индейцам ножи, топоры, стеклянные бусы. Еще более охотно брали индейцы ружья, порох, табак и водку. Они расплачивались ценными мехами. Это было только справедливо. Ну зачем, спрашивается, меха индейцам?»

В таком стиле выдержан весь роман — тонкий юмор, острая сатира, гротеск.

Когда я думаю о творчестве Бориса Четверикова, я чувствую главное: в книгах его не найдешь чисто развлекательного, бездумного, просто фотографичного. Он всегда пишет, исходя из своего мировоззрения, из своих четких принципов и убеждений. О чем бы ни шла речь — о бурных ли днях революции, о героике ли гражданской войны, о рабочем ли Федьке, старающемся «определить себе действо», найти свое дело, или о солдате Степане Логинове, попавшем в германский плен в войну 1914 года, о деревенском ли кузнеце Левонтии, созидающем новую жизнь, или о девчушке татарочке Фатиме из детского дома, — везде и во всем он утверждает высокий смысл жизни, идеалы человека коммунистической эпохи. Горячая и искренняя любовь к своей стране, к народу, к партии повелевают автору обращаться к тем областям жизни, где отчетливее всего проявляется новое, где чаще и сильнее бьется пульс времени.