Эти стихи из первой поэтической книги Землянского. Теперь они входят в двухтомную антологию военно-патриотических произведений советских поэтов «Великая Отечественная», выпущенную издательством «Художественная литература» в 1970 году.

— Я уже говорил, что на фронте не был, вернее, не участвовал в боях, — как бы оправдываясь и явно о чем-то сожалея, доверительно сообщает Землянский. — Но мне кажется, что когда я пишу, я чувствую войну — всю. И тыл и фронт. Самонадеянно? Может быть. Но не скрою, мне доставила большую радость фраза в небольшой внутренней рецензии на один из рассказов, в котором действие происходит в бою. Рецензент невзначай, мимоходом, как бы и не допуская мысли, что может ошибиться, обронил: «Чувствуется, автор сам все видел и пережил…» Я радовался, разумеется, не причислению меня к людям, бывшим на переднем крае, а только тому факту, что так достоверно прозвучало написанное мной.

Радость естественная и понятная каждому творческому человеку. Тем более, что Землянский знает войну, знает не по книгам. Пережил многие ужасы и страдания. Меня не удивляют поэтому слова Павла Железнова, сказанные им в предисловии к сборнику стихов «Это живет во мне»:

«В книге Анатолия Землянского, человека, прошедшего через войну, много стихов о любви и природе, стихов, полных нежности и душевного тепла… Нет, он не забыл ужасов войны… «Это живет во мне», — говорит он с первых страниц своей книги. Он помнит обезумевшую молодую мать, никого не подпускавшую к убитому младенцу; помнит бойца, написавшего кровью на партийном билете: «Умрем, но не отступим». Сильное впечатление в разделе «Память» оставляет глубокосимволичный образ седой вербы без сердцевины, вербы, склонившейся над щебнем рухнувшего дома: Дом на ее глазах разбило — Здесь в сорок первом были немцы. Не от стоянья ль над могилой У вербы выболело сердце?..»

«В книге Анатолия Землянского, человека, прошедшего через войну, много стихов о любви и природе, стихов, полных нежности и душевного тепла… Нет, он не забыл ужасов войны… «Это живет во мне», — говорит он с первых страниц своей книги. Он помнит обезумевшую молодую мать, никого не подпускавшую к убитому младенцу; помнит бойца, написавшего кровью на партийном билете: «Умрем, но не отступим». Сильное впечатление в разделе «Память» оставляет глубокосимволичный образ седой вербы без сердцевины, вербы, склонившейся над щебнем рухнувшего дома:

Ничто не забыто. Все живет в памяти солдата. А больше всего помнит он долгожданный день нашей великой победы: