Стаханов Александр Григорьевич (1905/6–1977) — шахтер, зачинатель массового движения передовиков и новаторов производства в 1930-е годы.

Слово «стахановец» стало нарицательным для обозначения ударника труда и для обозначения халтуры — так же называли дрянные изделия и скверно выполненные работы.

Мамлакат Акбердыевна Нахангова (1924–2003) — таджикская школьница, основательница пионерского стахановского движения, в 11 лет награжденная орденом Ленина за успехи в сборе хлопка. Самый юный кавалер высшего ордена страны.

В декабре 1935 года в числе передовых колхозников присутствовала в Кремле на встрече со Сталиным и была сфотографирована с ним и другими членами Политбюро. Впоследствии окончила вуз, стала филологом, завкафедрой иностранных языков Душанбинского мединститута.

Ее образ в буквальном смысле перемешался с образом другой легендарной девочки — Гели Маркизовой (Энгельсины Ардоновны Маркизовой, 1928–2004), дочери наркома земледелия Бурят-Монгольской АССР А. А. Маркизова. 27 января 1936 года на общесоюзном слете колхозников в Кремле, куда был приглашен ее отец, девочка преподнесла вождю букет, Сталин взял ее на руки, поставил на стол президиума, поцеловал. Было растиражировано фото Сталина с Гелей и подписью «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство», она же запечатлена в скульптурной композиции Г. Лаврова «Сталин и Геля».

После того как А. А. Маркизов был расстрелян, имя девочки стали убирать с пропагандистских изображений: скульптурная композиция стала называться «Сталин и Мамлакат», на плакатах со Сталиным Гелю стали называть «Мамлакат» и приписывать ей благодарность за «наше счастливое детство».

Морозов Павлик (Павел Трофимович) (1918–1932) — мальчик, чье имя сначала было олицетворением верности идеалам большевизма (разоблачил отца-кулака), а потом стало символом предательства. Постепенно обнаружилось, что погиб мальчик при невыясненных обстоятельствах, пионером не был; отец его оказался не кулаком, а председателем сельсовета, торговавшим поддельными справками об освобождении спецпереселенцев.

Имя Павлика Морозова разделило представления о нравственности. Г. Яновская так описывает этот водораздел: «Еще в застольный период (работы над спектаклем „Собачье сердце“. — Сост.) я допрашивала артистов: „Какой самый страшный поступок совершил Шариков, став человеком?“ <…> И ни один человек… не сказал, что самый подлый поступок — это донос на Преображенского… донос на создателя, на учителя, на отца. <…> Когда я думаю о преступлениях советской власти, я вспоминаю и эту свою репетицию, когда ни один из людей, занимающихся актерской профессией… ни один не сказал, что донос — это мерзость» (Гинкас, Яновская. С. 356).