А Джером Дэвид Сэлинджер (1919–2010), родившийся в богатой семье, где его любили и понимали (по крайней мере, мать), прожил жизнь раздираемый внутренними — своими и окружающего мира — противоречиями и несовершенствами.

В рассуждении о сиротстве важно понимание, чего именно человек был лишен.

Нелюбимые дети не знают, как это — быть любимым, не знают существования в любви и любви не доверяют, как не доверяют впоследствии и самим себе. Они не знают душевной неги, ощущения собственной значимости, которую дает материнская любовь. Взрослыми им труднее поверить в то, что любимы, и труднее любить самим. Нет душевной открытости, нет навыка бессознательного чувствования. Всему этому нелюбимому ребенку придется учиться, так же, как рожденному глухим, — говорить. Именно отсутствие любви, а не сам факт сиротства формировало психофизику Шуры Лифшица. Позднее, уже в сознательном возрасте, все это выльется в неизбывное чувство «вины», чувство «неполноправной жизни». Сиротство надолго законсервирует в Володине-писателе и драматурге подростковое отношение к жизни. «Неполноправная жизнь» порождается не только обстоятельствами, но и особым складом личности, вроде той, что описала Л. Я. Гинзбург. Она называет этот тип человека «неудачником», однако по существу речь идет о человеке «неучаствующем»: «У неудачников жизнь делает скачок от ребячества к старости. Зрелости у них нет. Незаметно для себя они выходят из периода, когда все не началось, все еще впереди, и непосредственно вступают в период, когда „уже поздно“. Кстати, психически уравновешенный человек с трудом и неохотой признает себя неудачником. Делая это, человек обычно вступает на путь юродства, самоуничижения» (Гинзбург. Проходящие характеры. С. 164.)

С. 118

С. 118

«Проснулся — и выпил немного…»

Стихотворение — Ст-19. С. 265.

Маленькие мысли, оставьте меня!..

Прозой пересказано стихотворение «Маленькие мысли…» — Ст-19. С. 144.

…окна белых одноэтажных и двухэтажных домиков, за которыми скрывались девушки в белом, которые, наверно, умеют играть на пианино и читают Хемингуэя…

«Д у б ш а н: Александр Моисеевич, Прекрасная Дама была?

В о л о д и н: Да. Всю жизнь была! Она сидела у окна в белом одеянии, играла на фортепьяно, у нее была большая рыжая собака с ушами. Я мечтал о ней, я, засыпая, видел ее такою…

Д у б ш а н: С косами?