В этом грохоте взрывов я с огромнейшим удовлетворением вспоминаю свое решение отправить семью подальше от этих ужасов. Пусть я один это перенесу, и это в меня вселяет бодрость и радость за разумный поступок.

Остался небольшой осадок горечи от тещиных слов, которая заявила жене:

– Дура ты, дура, неужели ты не понимаешь, что он хочет избавиться от тебя.

Хотел бы взглянуть на нее хотя бы на минуту, что бы она сказала теперь, в такой момент. Уж если в период невинных тревог, когда не слышно было ни одного выстрела, даже шума моторов, она в панике бегала по квартире и истошным голосом призывала всех бежать в бомбоубежище, то что же было бы с нею сейчас. Она бы сошла с ума и свела с ума других. Эх, родненькие мои, счастливые мои. Как я рад тому, что вы находитесь в безопасности.

19/IX-1941 года

Сегодня в пятом часу был налет бомбардировщиков, сброшены фугасные бомбы, главным образом в центре города. Огромной силы взрыв прогремел на Дмитриевском. Много человеческих жертв. В ночь на 19-ое – артобстрел, поврежден ряд зданий в центре.

Во время налета была сильная стрельба из батарей. Сбитых самолетов не видел. Несколько фугасных бомб упало в Неву. После тревоги ребята и взрослые выехали на лодках подбирать рыбу. Вечером налет повторился. Сброшено много фугасных бомб, главным образом в Кировском районе, бедному Кировскому заводу достается жарко. Бомбы упали также на Петроградской стороне, Пушкарской улице и на Васильевском острове. Во время этого налета я сидел в штабе МПВО нашего завода. Одна бомба упала не так далеко. Здание жалобно заскрипело, и пол под ногами заходил. Около одиннадцати дали отбой, но через 10-15 мин. тревога возобновилась, но вскоре закончилась, так как самолеты появились только в пригороде в направлении опять же Кировского района.

И так каждый день «приятные» сюрпризы. С немой скукой ждешь, когда очередь за тобой. Каждый мечтает только об одном: если суждено попасть под бомбежку, то быть убитым на месте мгновенно, если раненым, то слегка, без инвалидности.

Газеты много пишут о презрении к смерти, а жители Ленинграда, как мне кажется, это презрение в себе вынашивают. Иначе чем объяснить то обстоятельство, что при артиллерийском обстреле жизнь города протекает совершенно нормально: бегают автомобили, ходят трамваи, снуют пешеходы, торгуют магазины, столовые. Разорвался снаряд – грязно-желтый дым вместе с обломками кирпича взлетает в воздух.

Люди на миг шарахаются в стороны и, поглазев некоторое время на результат взрыва, продолжают свой путь. Удивительное существо русский человек, ему не страшна сама смерть, а страшно ожидание ее. ‹…›