Ну, трусом я никогда не был, и фронтом меня не запугаешь. Нужно будет, пойду, и думаю, что буду воевать не хуже Кассирова. Я вместе со всеми ленинградцами стоически переносил все невзгоды и лишения и готов и дальше их переносить, но трагедия вся в том, что я хотел оторваться от той работы, которую я органически не перевариваю. Как только мне разрешили ехать и я развязался с неприятной мне работой, охота ехать отпала, и я вот уже целую неделю не предпринимаю в этом отношении никаких шагов.

Слов нет, мне страстно хотелось бы повидаться со своей семьей. Обнять своих родных – жену, детей, а так можно было бы хоть к Гитлеру в ставку для организации против него террористического акта – не страшно.

Свой гражданский и партийный долг выполнил бы до конца с неистовостью человека, органически не мирящегося с применением разбойной силы в международных отношениях.

27/XII-[19]41 года

Позавчера получили радостные известия через «мой военный совет». Тов. Жданов разрешил оповестить, что кольцо блокады Ленинграда прорвано и в ряде мест немцев гонят с насиженных мест. В последние дни даже артобстрелы прекратились. Говорят, что и от Пулкова они отходят. Грузят тяжелое вооружение и отправляют по Варшавской дороге на юг от Ленинграда. В связи с тем, что предвидится близкая железнодорожная связь с внешним миром, с 25 декабря прибавили 100 г хлеба рабочим и служащим. Народ приободрился, а то совсем было скис. Видно по всему, конечно, что люди морально подавлены, потому что физически истощены. Очень многие умирают. Трупы грудами вывозят на кладбищах. У нас уже умерли пять человек, и еще многие будут умирать, т. к. некоторые так слабы, что никакие прибавки уже не спасут. Эти люди обречены. В довершение ко всему нет тока, завод стоит, трамваи, и тощим людям еще надо дополнительно затрачивать силы на ходьбу. Но, невзирая на все лишения, город выдержит. Единственный город, выдержавший столь тяжкие испытания.

И что всего приятнее – никаких происшествий, которые свидетельствовали о серьезном недовольстве населения, если не считать ворчания старушек в очередях, и то по поводу бесчеловечного обстрела и бомбардировки города с воздуха.

Слава Ленинграду и ленинградцам.

3/I-1942 года

‹…› Ленинградцы, пожалуй, этот год встретили скромнее всех в мире. Об этом можно судить хотя бы по нашему столу. А мы встречали, мне кажется, выше среднего по Ленинграду. Встреча происходила в подвале радиодирекции, куда ее загнали бомбардировки с воздуха. Мы с П. М. попали на встречу экспромтом и потому ничего особенного не успели запасти и подготовить. От нас было: пол-литра спирта, хлеб, полукилограммовая банка рыбных консервов в масле, которая, как деликатес, только и видела свет, пока ее раскрывали, от коллектива радиодирекции присутствовало восемь человек, а всего, таким образом, десять человек мужчин. Из деликатесов от этого коллектива был ‹…› денатурат около литра, 15 бутылок пива, две тарелки хряпы (отходы зеленой капусты) с соусами а ля-натурель, соленых помидоров, тонко нарванного хлеба два кило, каша, вермишель, какой-то кисель и желе на сахаре. Из жиров было только масло. Я ел из консервной банки.