Страстно хочется поехать к семье, к жене, детишкам; избавиться от той работы, которую на меня дополнительно навалили и которую я органически не перевариваю. Я предпочел бы пойти на фронт и там доказать преданность моему народу, а на этой работе я никакого удовлетворения не вижу и пользы, пожалуй, не принесу. Основная работа меня удовлетворяет, и я справляюсь с ней неплохо. По форме и существу я должен был бы ехать, т. к. то производство, которое доверила мне партия, находится в Молотове, но ‹…› мой характер таков: не хочу уходить от трудностей. Хочется со всеми героями-ленинградцами перенести трудности до конца.

Если бы я знал, что в Ленинграде хуже того, что есть, не будет, т. е., другими словами, самое тяжкое пережили, спокойно поехал бы, памятуя, что основную тяжесть я перенес вместе со всеми. Но в том-то и дело. Ситуация складывается так, что главные трудности впереди. Мы и сейчас голодаем. Получаем 125–250 г хлеба, и то неполноценного, и жареную водичку, но тянем. Однако все идет к тому, что будет тяжело. ‹…›

Ленинград осажден, отрезан. Варится в собственном соку уже три месяца. Запасы иссякли. Командование принимает меры по очистке единственного спасительного канала – Северной железной дороги. Операции развиваются с большим трудом и огромными жертвами. Каждый вершок земли берется с боем. И быть может, наши силы скорее иссякнут и истощатся, прежде чем очистим дорогу Ленинграду, а следовательно, и флоту – (трагедия) капут. Придется все уничтожать.

Кровью сердце обливается от этих мыслей. Но делать придется, если до этого дойдет. Сейчас предпринимаются меры по огромной эвакуации населения из Ленинграда. Предполагается до озера (Ладожского) возить людей на поезде, а потом по озеру на Новую Ладогу пешком, но планы эти пока срываются, т. к. зима стоит пока тепловатая и озеро не может как следует замерзнуть.

14 декабря 1941 года

Ленинград являет собой печальную картину. Сотни разрушенных домов, еще больше изуродованных. Моя квартира 24 ноября тоже пострадала от арт. обстрела. Выбиты все стекла. Завод тоже пострадал. Вчера залетели четыре снаряда. Имеются разрушения, жертв нет, т. к. в том месте, где упали снаряды, народ не работал. К счастью нашему, снаряды оказались небольшие – трехдюймовые.

Ленинград буквально голодает. Если прогуляться по улицам, увидишь по всем направлениям людей, везущих гробы или просто замерзшие трупы. Народ обессилел. А надо еще работать, на работу приходится ходить пешком, т. к. трамваи не ходят – нет тока. Зима стоит хорошая: снежная, морозная, снега нанесло столько, что с трудом передвигаешь ноги, особенно со 100 г эрзац-хлеба. Завод вот уже неделю стоит – нет тока. Рабочие приходят и без дела слоняются в поисках теплого уголка, т. к. в цехах температура едва достигает плюс 3–4 градусов.