– Прошу вас принять от меня на память вот это, – с этими словами она воткнула мне цветок в петлицу пиджака, – пожаловать на спектакль в Музкомедию.

– Не премину воспользоваться вашим любезным приглашением.

Мы попрощались. Вот, пожалуй, единственное светлое пятнышко, оставшееся у меня от банкета.

Выпили с Тарасовым тост за мою Тамару, которая как раз в этот день именинница. Икалось ли ей. Поди и не подумала о том, что ее здесь не забывают. Все помню, моя девочка. Могла бы лучшего мнения быть обо мне.

8/IX-1942 г[ода]

Лежу больной. Получил сразу несколько болезней: грипп, ангина и флюс. Это результат простуды при сломе домов. Дело в том, [что] 4, 5 и 6 сентября почти всем заводом мы ломали деревянные дома на Кондратьевском проспекте на дрова для отопления зимой 1942/1943 годов. Поработали на славу. Возглавляемая мною бригада получила самый большой дом и работала не скажу чтобы плохо. Без ложной скромности скажу, что работал я действительно самоотверженно. Дни стояли теплые, и от напряженной работы я, разумеется, здорово потел. Пыль въелась во все поры. Волосы спутались и превратились в грязно-серый парик. Перед обедом и по окончании работы я умылся до пояса под краном. Утром 7 сентября помылся в бане около сквозной двери. К концу третьего дня почувствовал слабость во всем теле и сильный насморк, вечером с высокой температурой свалился в постель. И вот лежу, страдаю. В былое время, когда был молод, никакие обливания и сквозняки на меня не действовали. А вот теперь, видимо, годы сказываются, а с другой стороны, вот уже два лета почти не купался, а тут начал сразу без подготовки умываться под краном. Ясно, что тяжело было организму это перенести, и вот сдал. ‹…›

Сегодня исполнилась годовщина первой бомбежки Ленинграда. Как много за это время пережито. Четыре месяца – 120 дней – немцы ежедневно, методично, с немецкой аккуратностью бомбили и обстреливали город из дальнобойных орудий. В результате голода, вызванного блокадой, Ленинград потерял по крайней мере около трети населения, в основном мужчин средних лет и стариков.

Бомбежки возобновились в апреле, когда я отсутствовал в Ленинграде, находясь в командировке. Правда, эти бомбежки стали очень редкими. Последняя, например, была 13 июня 1942 года. Зато артобстрел здорово усилился. Ежедневно по несколько раз изверги производили огненные налеты на тот или иной район, производя разрушения и выводя из строя людей, но не сея страха и смятения.

В августе обстрел стал слабее, так как немцы задумали штурмовать город. С другой стороны, активность нашей авиации и артиллерии вызвала также значительные потери гитлеровцев в людях и технике, и к тому же в некоторых местах они были несколько отжаты от Ленинграда, что понуждало их все время перебрасывать людей и материальную часть с участка на участок.