Никита Панин не был другом Орлова и видел, что Екатерина – в отчаянии и гневе. Поэтому он нашел замену Орлову – двадцативосьмилетнего офицера конной гвардии Александра Васильчикова. Екатерина признавалась: «Я не могу ни дня прожить без любви». Однако с этим кандидатом вряд ли могла идти речь о любви. Александр Васильчиков казался человеком абсолютно безвредным. Он происходил из старинного дворянского рода, был скромен и покладист, у него были отличные манеры, он прекрасно говорил по-французски. Во время придворного обеда Екатерина отметила все эти качества, а также обратила внимание на его мужественное лицо и красивые черные глаза. Прусский министр заметил, что хорошее расположение духа императрицы в присутствии этого молодого человека вызвало волнение у родственников Орлова. Когда Васильчикову подарили золотую табакерку, его колебание перед тем, как принять ее, вызвали у дарителя желание наградить его чем-то большим. К августу он стал камергером, а к сентябрю – придворным гофмейстером. Затем внезапно молодого человека перевели в покои Орлова в Зимнем дворце – его комнаты соединялись с покоями Екатерины потайной лестницей. Васильчиков был назначен генерал-адъютантом и получил в награду сто тысяч рублей, а также годовое жалованье в двенадцать тысяч рублей, драгоценности, новый гардероб, слуг и загородное поместье. Это внезапное и яркое восхождение поразило двор, который подогревался слухами, что по возвращении Орлова Васильчиков не протянет и недели.

Григорий все еще ждал возобновления переговоров на Балканах, когда получил срочное письмо от своего брата Алексея из Санкт-Петербурга, в нем сообщалось, что Екатерина взяла себе нового любовника, гвардейского офицера, которого Алексей описывал как «приятной наружности, обходительного и совершенно никчемного». Глава российской делегации тут же оставил мирные переговоры и поспешил обратно в Санкт-Петербург. На окраине города он был остановлен: по приказу Екатерины ему было велено удалиться в свое поместье в Гатчине. Предлогом послужила прошлогодняя вспышка чумы, из-за которой все путешественники с юга должны были пройти через карантин, прежде чем им будет дозволено проехать в столицу. На самом деле Екатерина боялась Григория. Она велела повесить новый замок на дверь и окружила свои покои верными солдатами. Но даже находясь под усиленной охраной, она вздрагивала от легкого шороха и была готова броситься в бегство из страха, что это Григорий явился к ней. «Вы не знаете его, – говорила она. – Он может убить меня и великого князя Павла».