Когда разразилась война в 1914 году, я был в отпуске. Две недели спустя я получил телеграмму, где говорилось, что Царская Семья останется в Царском Селе на неопределенное время и что мое присутствие желательно. Последовало длительное путешествие через Норвегию, Швецию и Финляндию. По совпадению Великий Князь Михаил Александрович и его охрана находились в том же поезде. Позже мне довелось встретиться с ним в Ставке. Но в то время я никогда не видел его прежде, так как Великий Князь несколько лет был вынужден жить за границей. Теперь все было прощено, и он спешил домой предложить свои услуги. С этого момента жизнь всех нас очень сильно изменилась. С одной стороны, она стала более наполненной, и все были безумно заняты. У Императора стало намного больше официальных обязанностей. Казалось, что у Него вообще не было свободного времени, и даже часы, когда Он занимался физическими упражнениями, были сокращены — неслыханное дело. Императрица занималась весь день своей работой в Красном Кресте, и Ее переписка стала более интенсивной. Она и две старшие Великие Княжны прошли курсы и стали квалифицированными сестрами милосердия, и с тех пор униформа медсестер стала Их обычным нарядом. Цесаревич перестал носить морскую форму, которую обычно носил и стал носить форму простого солдата, сшитую точно по его размеру. Только две младшие Великие Княжны носили обычную одежду, и, так как мы уже привыкли к новому порядку вещей, я помню, что очень скоро стало казаться, что Их «туалеты» выглядят ужасно не к месту, хотя они были простыми, как всегда. У каждой из двух старших и двух младших княжон был свой лазарет, который стал центром Их мира. И нагрузка Их постоянно росла. В некотором отношении пострадали уроки, но опыт Их деятельности был настолько жизненно важным, что эта жертва, конечно же, имела смысл. Таким образом, спокойно прошел один год. Потом наступили ужасные дни осени 1915 года, когда Русская армия отступала и была практически сметена. Из миллионов солдат, дислоцированных между Белым и Черным морями, осталось всего несколько тысяч. Попав в эту ситуацию, Император решил взять на себя обязанности главнокомандующего. Отступление было остановлено. Войска окопались, и были созданы новые рубежи обороны.

Таким образом, Император делил свою жизнь между Ставкой и Царским Селом. Но Ставка требовала все больше времени. Кроме своего кругосветного путешествия, Император никогда не отлучался так надолго из дома. Он находился под пристальным вниманием со стороны многих людей, но тем не менее пронзительно ощущал свою изоляцию. В конце концов, Император отказался возвращаться в Ставку без Цесаревича — для того, чтобы рядом с ним был хотя бы один близкий человек. Императрица во многом против своей воли пошла на уступки. На следующий год было заключено семейное соглашение о том, что Цесаревичу следует позволить путешествовать, чтобы поддерживать Императора. Этот визит доставил такое удовольствие Его родителю, что в следующий раз, когда Император должен был возвращаться в Ставку, Он настоял на том, чтобы взять мальчика с собой. Императрица протестовала, но постепенно осознала, что Император очень страдал от своего одиночества. Однако Она поставила одно условие, немедленно принятое Императором, — Алексей Николаевич должен продолжить свои занятия так же, как дома. «Школа» Цесаревича стала одной из неотъемлемых черт Ставки. Персонал нашей «школы» был очень маленький и состоял всего из трех человек. Все были очень дружелюбные и веселые. Как говорил Цесаревич, ему тут нравилось намного больше. Император видимым образом почувствовал величайшее облегчение благодаря своему новому окружению, и мы иногда даже сидели в Его кабинете, когда Он работал. Если Он ожидал прихода кого-либо, в этом случае мы быстро выходили в прилегающую к кабинету спальню, которую Он и Цесаревич делили на двоих. У каждого были какие-то свои пристрастия. У Императрицы была привычка прочитывать вечернее молитвенное правило, когда Цесаревич был уже в постели под одеялом и готов заснуть. И вот эту часть вечерней жизни Император оставил неизменной. Для этого Он каждый вечер возвращался в спальню из своего кабинета. Пока мы сидели там взаперти, мы читали или разговаривали или иногда играли с кошкой.