В начале Его правления, которое теперь уже окончательно закончилось, продекларированная Им политика была направлена на сотворение сильной и процветающей России, на ее благополучие, но не в ущерб другим государствам. «И теперь, на рассвете нового правления, с неизменной искренностью мы заявляем, что будем следовать в том же направлении, испрашивая благословения всемогущего Господа на то, чтобы это правление было плодотворным и неизменным в течение многих лет». Таким образом Император Николай II ясно и просто заявил основополагающие принципы Его жизни. Отличительной чертой Императора была прямота, и Он никогда от этого не отступал.

По иронии судьбы, Он, который так любил мир, был брошен в горнило войны. Но Он оставил после себя великий памятник миру и Себе во Дворце Мира в Гааге; хотя мне кажется, что даже в этом Его великодушии Он не был оценен должным образом. Другими словами, Россия всегда была на подозрении.

Я должен упомянуть здесь о бесславной Русско-японской войне, которая очень сильно ослабила престиж Императора, так как симпатии Европы были, несомненно, против Него. О скрытых последствиях этой войны, которые многими годами позже отразились на всех государствах, в то время даже нельзя было и подозревать.

За внешними событиями [война] последовало другое событие, которое принесло великую радость не только Царскому Дому, но и всей нации. Я имею в виду рождение Царского Наследника 12 августа 1904 г. К несчастью, Он был жертвой ужасной болезни, которая зачастую превращала Его жизнь в тяжкое бремя. Эта болезнь сделала Его физическое благополучие источником постоянной тревоги для всех. Однако будучи живым и дружелюбным, Он не был подавлен из-за ограничений, которые накладывала на Него болезнь. Эта болезнь сделала Его характер более чувствительным, восприимчивым к окружающим. Он был по природе своей очень сдержанным и самодостаточным. Его положение и образование усугубляли эти качества. Очень часто только по яркому проблеску в Его глазах можно было понять то смятение чувств, которое охватывало его душу. Он рано научился справляться с разочарованиями, связанными с Его болезнью при положении в обществе, и даже начал извлекать ценные уроки в ожидании благоприятного случая. Более того, у Него было прекрасное чувство юмора, хотя редко позволял себе демонстрировать это. Глаза Его были прекрасны и выражали глубину чувств. Он был убит в таком юном возрасте, что трудно судить о том, как Он мог развиться в будущем. У Него не было особой любви к книгам, по природе своей был более активен, чем усидчив. Он любил своих папу и маму, очень любил игры на открытом воздухе и по крайней мере два, а часто четыре часа в день проводил на улице. Его не страшил холод. Наоборот, это казалось дополнительной радостью. Его почти насильно заставляли надевать теплую одежду. Он чувствовал, что не выполняет своих обязанностей, если отказывается от шинели как от чего-то теплого. И когда борьба была особенно жесткой, сам Император надевал теплую одежду, чтобы легче было заставить ребенка сделать это. Естественно, Он не мог отказаться и следовал тому, что делал папа. Мальчик был очень привязан к своим родителям, но, пожалуй, предметом особого благоговения и восхищения был отец. От Императора было достаточно одного слова, чтобы мальчик подчинился. Его маму было гораздо легче убедить, и, может быть, иногда Она была склонна поменять родительские законы, которые управляли Его маленькой жизнью. Но были некоторые случаи, когда Он осознавал неизбежность ситуации и на все мои предложения, которые можно было использовать для облегчения Его позиции, — все, что Он мог сказать: «Нет, тут уж ничего не поделаешь», — и нам приходилось оставлять все как есть. Но это происходило не часто, когда все было в черных тонах. И однажды Он произвел на меня огромное впечатление своей проницательностью. Так как я настаивал на немедленном действии, а Он, со всеми своими превосходными знаниями, приобретенными за двенадцать лет придворного воспитания, сказал мне: «Нет, нет, вы должны ждать». Я подумал тогда про себя, что перед ребенком, который управляет своей жизнью таким образом, открывается большое будущее. Но, может быть, благодаря ограничениям, обусловленным ограничениями Его социального положения, Его развитие не было хорошо сбалансировано, как у обычного ребенка, и Он иногда казался слишком взрослым для своего возраста, в то время как в других случаях, наоборот, это было совершенно по-другому. Сторонние наблюдатели, у которых не было возможности настаивать на должном балансе, были часто посрамлены, критикуя этого милого ребенка. Едва ли мне нужно говорить о Его сестрах, четырех Великих Княжнах: Ольге, Татьяне, Марии и Анастасии Николаевнах, которые полностью разделили судьбу своих родителей. Уже существует ряд восхитительных описаний этих чудных типов девичества.