Одним из важных результатов конгресса было избрание по моему предложению В. Х. Хавинсона председателем секции «Биология старения» Европейского отделения МАГГ. Проведение трех Европейских конгрессов (по биогеронтологии в 2002 году, по клинической геронтологии в 2002 году и, наконец, VI Европейского геронтологического конгресса) давало России право претендовать на более высокий статус в Совете ЕРО МАГГ. Позиция председателя биологической секции представлялась наиболее вероятной, хотя был шанс получить для России позицию президента ЕРО МАГГ. Однако Байенс, бывший в предыдущий срок председателем клинической секции, претендовал на пост президента ЕРО, мотивируя тем, что у него последняя возможность перед пенсией поработать в Исполкоме ЕРО МАГГ. На заседании Совета ЕРО МАГГ он был избран без проблем.
– Ну что, возьметесь организовать всемирный геронтологический конгресс в Петербурге? – подначивал нас А. Сидоренко.
– А что, над этим стоит подумать. Вот отдохнем немного и начнем готовиться, – отвечали мы.
Сенека в Польше
В 2005 году я получил письмо из Варшавы от профессора Евы Сикоры, работавшей в Институте экспериментальной биологии им. Ненцкого Польской академии наук. С Евой мы познакомились в начале 1990-х годов в Анконе в один из моих приездов в Итальянский национальный центр по изучению старения. Ева приглашала меня стать соорганизатором и сопредседателем Европейской конференции «Рак и старение» (SENECA-2007) и, если я соглашусь, включиться в написание заявки на грант Европейской комиссии на проведение такой конференции. Третьим сопредседателем был приглашен известный иммунолог Грэхем Павелец из Университета Тюбингена. Саму конференцию предполагалось провести в Варшаве в октябре 2007 года и основное внимание уделить фундаментальным аспектам проблемы. Я, конечно, согласился. Прежде всего привлекала тема. Конференций по старению и раку было в последние годы много, но все они были с уклоном в клинику, тогда как фундаментальным аспектам проблемы обычно уделялось мало внимания. Получить грант Европейского сообщества было весьма престижно и сложно – сумма грантов была высока, но и конкуренция очень высокая. Работа закипела. Составили список возможных докладчиков и заручились их согласием приехать и выступить. Это было самое простое – Ева была клеточным биологом, Грэхем – онкоиммунологом, я – канцерогенщиком, и мы знали практически всех в мире ведущих специалистов в областях, которыми занимались. Список участников, быстро составленный, был воистину «звездным».
Самым сложным, к моему немалому удивлению, оказалось собственно написание самой заявки на грант и заполнение многочисленных и весьма запутанных форм заявки, включавших множество разделов и составивших внушительный том объемом более ста страниц. Наиболее сложным оказался финансовый раздел. Еве пришлось нанять специального менеджера, который смог справиться с этим шедевром европейской бюрократии. Привычные мне формы заявок Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ), Миннауки отличались от форм Европейского сообщества примерно также, как ВАЗ-2113 от «мерседеса». Забегая вперед, замечу, что финансовые отчеты были еще сложнее и запутаннее.