В те годы, которые впоследствии почему-то окрестили годами застоя, в экспериментальном секторе Института работали более двухсот человек. Институт оснащался самым современным оборудованием. Так, в нашей лаборатории появились автоматы для гистологической проводки и заливки тканей, самые лучшие на то время санные микротомы и замораживающий микротом фирмы «Райхерт», микроскопы этой же фирмы и фирмы «Лейтц» с фотонасадками для макро– и микрофотосъёмки, коллекторы фракций «Бекман», центрифуги и так далее. Виварий был до предела заполнен тысячами лабораторных крыс и мышей, в опытах использовались собаки, кролики, хомячки, морские свинки, куры, даже бараны. В лаборатории вирусологии установили новейший японский электронный микроскоп. В лаборатории эндокринологии был оборудован самый лучший в городе радиоизотопный блок для радиоиммунологического определения гормонов, на самом современном уровне была оснащена лаборатория биохимии. Но за последние тридцать лет я не помню случая, чтобы мы могли бы «без боя» приобрести какой-либо нужный прибор или даже простые клетки для животных. Сегодня, чтобы купить десять мышиных клеток, нужно подготовить листов пятьдесят разных документов, объявить тендер, то есть конкурс фирм-поставщиков, при этом в самом оптимальном случае клетки поступят через полгода. По какой-то идиотской (иначе не назовёшь) инструкции Институт не может закупить для науки лабораторных мышей и крыс более чем на 100 тысяч рублей в квартал, что едва хватает на триста-четыреста голов. Как отмечали в своих недавних предвыборных программах и выступлениях академики Ж. И. Алферов и В. Е. Фортов, бюрократизм, волокита, бумаготворчество и безответственность, мелочная опека и диктат малоквалифицированного чиновника превратились в проблему национального масштаба. Ну, скажите, кому нужны ежеквартальные отчеты всех вузов и НИИ с обязательным приложением оттисков опубликованных в течение квартала статей? Кто-нибудь в Минобрнауки читает эти отчеты и статьи? В Минздраве Департамент инновационной политики и науки до недавнего времени возглавлял молодой человек, окончивший Московский энергетический (!) институт. Наверное, он неплохой менеджер, но способен ли он, не имеющий ни медицинского, ни биологического образования, оценить результаты секвенирования генов или нового метода лечения рака, перспективы вновь синтезированного фуллерена или рапалога? В новой структуре Минздрава уже нет Департамента науки, но появился новый, с загадочным для медиков названием «Департамент научного проектирования». Вот и требуют каждые три месяца с нас сведения о числе опубликованных статей, импакт-факторы, индексы цитирования и Хирша, складывают, делят на число сотрудников и квадратные метры площади лабораторий и аудиторий – и думают, что управляют наукой…