Булгаков объявил большевизм меньшим злом, чем национал-социализм, утверждая, что «русское гонение на веру» «при всей свирепости своей гораздо безвреднее отравы расизма, поскольку он хочет соперничать с христианством и в этом качестве есть активное антихристианство»[1109]. С этой оценкой – во всяком случае, глядя из дня сегодняшнего – едва ли возможно согласиться, поскольку большевизм не просто боролся с христианством, но именно «хотел соперничать» с ним и заменить его собой – сначала уничтожением «в лоб», потом подчинением и вытеснением. С историко-политической точки зрения мы можем констатировать, что философ ошибся.

Войну 1941 года Булгаков трактовал практически в тех же выражениях, что и войну 1914 года: «Военная авантюра, направленная к уничтожению русской государственности и к превращению России в немецкую колонию, маскируется как освободительный поход. Общая и последняя цель германского милитаризма, всемирная супрематия, цезаризм “фюрерства”, не терпит на своем пути существования России вообще – а не большевизма»[1110]. Военная победа Германии – в обоих случаях – для него была равна «внутренней победе антихристианства в Германии, а далее и вне ее»[1111], то есть наихудшему из возможных вариантов.

Задаваясь вопросом: «может ли победить отпавшая от христианства – в руководящей своей части – страна», Булгаков имел в виду только Германию[1112]. Вопрос о том, что будет в случае победы большевиков, он не ставил, ибо это сразу же вскрыло бы глубинное противоречие его проповеди. О грядущей победе СССР автор «Расизма и христианства» говорит лишь вскользь, но зато утверждает неизбежность поражения Германии, мотивируя это философскими и религиозными факторами: «Отпадение от Христа не может пройти безнаказанно, каковы бы ни были чисто человеческие достижения, дисциплина и воля, оборудование и вообще вся техника жизни. <…> Она в своем расизме обречена на катастрофу и, несмотря на временные успехи, окончательно победить она не может»[1113]. Один из его аргументов интересен в биографическом плане, поскольку принадлежит бывшему члену либеральной оппозиции царскому режиму: «Легче допустить (как это уже и имело место в русско-японской войне) победу не-христианского или, может быть, еще не-христианского язычества Японии, нежели победу христианской апостазии, в какие бы цвета крестоносцев она ни маскировалась»[1114].

Прав ли был Булгаков? С вступлением США в мировую войну 7 декабря 1941 года – приведенные выше слова, как видно из сказанного Булгаковым несколькими абзацами ранее, написаны уже после этого события – Германия и ее союзники были обречены, но отнюдь не по причинам религиозного характера.