Раисе Мироновой Ерофеев запомнился как очень тихий, симпатичный мальчик, в которого были влюблены все девочки класса. Отмечает, что Ерофеев был очень эрудированным человеком и мог ответить на любой вопрос[1151].
Еще одна одноклассница Ерофеева Юлия Никитина отмечает:
В наш 8 «в» класс мы все пришли в 1-ю школу из 6‐й школы после семилетки, и, конечно, все мы были из разных классов, поэтому надо было привыкать к новому общению. Мы тогда были проще. Поэтому и Венедикт ничем особенным среди нас не выделялся. Но все же он был несколько обособленным, потому что учился не так, как все мы. Закончил он школу с золотой медалью, в аттестате у него были одни пятерки. Помню это хорошо, так как мне доверили тогда заполнять на весь класс «аттестат зрелости», так назывался документ об окончании школы-десятилетки. Венедикт все время что-то читал. Однажды, когда я была дежурной в классе, он и еще несколько мальчишек задержались в классе на перемене, что строго воспрещалось, и Венедикт показывал им необычный журнал. При этом сказал, что из‐за этого журнала можно попасть в тюрьму. После окончания школы все мы, 27 человек, пошли каждый по жизни своим путем. Так что очень мало знали друг о друге, мало знаем и теперь[1152].
В наш 8 «в» класс мы все пришли в 1-ю школу из 6‐й школы после семилетки, и, конечно, все мы были из разных классов, поэтому надо было привыкать к новому общению. Мы тогда были проще. Поэтому и Венедикт ничем особенным среди нас не выделялся. Но все же он был несколько обособленным, потому что учился не так, как все мы. Закончил он школу с золотой медалью, в аттестате у него были одни пятерки. Помню это хорошо, так как мне доверили тогда заполнять на весь класс «аттестат зрелости», так назывался документ об окончании школы-десятилетки. Венедикт все время что-то читал. Однажды, когда я была дежурной в классе, он и еще несколько мальчишек задержались в классе на перемене, что строго воспрещалось, и Венедикт показывал им необычный журнал. При этом сказал, что из‐за этого журнала можно попасть в тюрьму. После окончания школы все мы, 27 человек, пошли каждый по жизни своим путем. Так что очень мало знали друг о друге, мало знаем и теперь[1152].
Геннадий Фомин вспоминает:
К Вене я всегда относился с большим почтением. Это был очень скромный человек, хорошо относился к одноклассникам. Он был самым умным учеником в школе. Не кичился своими знаниями, помогал одноклассникам в учебе, отличался своим примерным поведением. Когда закончился срок заключения отца, семья Ерофеевых поселилась на 23 километре. Веня пригласил меня в гости, я видел его отца. Запомнилась встреча с Веней в кинотеатре «Большевик» во время его зимних каникул на 1‐м курсе МГУ. Именно тогда я узнал о его учебе в МГУ. Я сожалею о том, что он не поступил в инженерный вуз. Но у каждого своя судьба, иногда с большими причудами. Впервые я узнал о том, что он стал писателем, из «Литературной газеты». Был этим удивлен. Решил навестить его в дачном поселке писателей. Но ведь я не читал ни одной его книги. В результате пока знакомые достали мне его книгу «Москва – Петушки», пока я читал ее, время ушло, и я узнал о его кончине[1153].