III. Глупая птица завершает поэму

III. Глупая птица завершает поэму

…Смеясь вечным смехом, застывшим смехом Тупапау…

В эти недели 1902 года Гоген часто возвращался мыслью в прошлое, оценивая и переоценивая самого себя. Он размышлял о том, как велико значение произведений, которые он после себя оставит, и заметным ли будет его влияние.

Казалось, одна мысль особенно неотвязно преследовала его — время от времени он повторял, точно оправдываясь перед собой: «Я исполнил свой долг». Более чем когда-либо, он был убежден, что избрал в искусстве единственно правильную дорогу. Конечно, в силу обстоятельств, препятствий, которые ему пришлось преодолеть, созданное им лишь «относительно удачно». Но зато он не сомневался, что его более чем двадцатилетняя борьба была не только полезна, но и необходима. «Пусть от моих произведений ничего не останется, но останется воспоминание о художнике, который освободил живопись от былых академических изъянов и от изъянов символистских…»

В сентябре Гоген написал большую статью — «Россказни мазилы», в которой излил свой «подспудный гнев», но которая заканчивается торжествующей нотой. Эту статью он отправил Фонтена, чтобы тот передал ее в «Меркюр де Франс». Не называя себя, Гоген показывает в ней значение того, что он совершил. Как он написал в октябре Монфреду, он хотел «утвердить право на любую смелость». Отныне искусство не должно быть ничем стеснено. Огромные, безграничные возможности открыты перед художниками в будущем. Перечисляя в конце статьи художников, которые вместе с ним способствовали живописному возрождению только что истекшего столетия, от Мане до Ван Гога, от Писсарро («Это был один из моих учителей, я этого не отрицаю») до Сезанна и Тулуз-Лотрека, Гоген восклицал: «Мне кажется, это должно вполне утешить нас в потере двух провинций[216], потому что тут мы покорили всю Европу и, главное, в последнее время утвердили свободу пластических искусств».

Теперь Гоген вообще чаще брал в руки перо, чем кисть. В декабре, измученный своей экземой, он вообще почти перестал подходить к мольберту. Страдая бессонницей, он по ночам писал. Он работал над книгой, сборником разнородных заметок — «Прежде и потом». Передав «не прямо, а через третьи лица» рукопись «Дух современности и католицизм» епископу Мартену, он получил от него в ответ толстый том истории церкви и теперь пытался опровергнуть этот труд по многим пунктам. И одновременно, само собой разумеется, он продолжал бороться за права туземцев.

15 октября на Маркизский архипелаг на борту канонерки «Усердная» в инспекционных целях прибыл губернатор французских поселений в Океании Эдуар Пети. Гоген от имени туземцев направил ему письмо, содержавшее требования и протесты. Он требовал, например, предоставить жителям Маркизских островов «право пить, какое предоставлено неграм и китайцам», возражал против злоупотребления протоколами, в несметном количестве составляемыми жандармерией.