В 1911 году, когда «все вопросы, связанные с наследством, были улажены»[235], Метте перестала писать Монфреду. В последнем письме от 7 декабря 1910 года она поднимала вопрос об издании «Ноа Ноа», которое собирался осуществить один немецкий издатель: «Принимая во внимание значение моего мужа в искусстве, я полагаю, что запросить две тысячи франков это совсем не много».

Монфред хотел, чтобы рукопись «Ноа Ноа» осталась во Франции. По словам Жана Луаза, ему пришлось «выдержать решительную борьбу — писать письма, протестовать, доказывать, чтобы ее сохранить». На «категорическое письмо»[236] одного из сыновей Гогена он ответил 22 декабря 1913 года:

«Ни в коей мере не желая вмешиваться в семейные разногласия Гогена и Вашей матери, я счел своим долгом возвратить мадам Гоген все, что находилось у меня из работ Вашего отца, кроме тех, что он подарил мне лично, или тех, что я купил у него на свои собственные деньги… Я воспользовался своим официальным правом в отношении только одного произведения — рукописи «Ноа Ноа»… Если бы я строго придерживался того, что он писал мне в письмах, я избавил бы себя от труда вступать в какие бы то ни было отношения с мадам Гоген и ее сыновьями. Но я не только не забыл, что у Гогена осталась семья, но и приложил все старания, чтобы Вы могли воспользоваться и тем, что составляет его материальное наследство, и славой его имени».

Дело тянулось еще долго после смерти Метте (27 сентября 1920 года). Старший из сыновей Гогена, Эмиль, работавший инженером в Соединенных Штатах, принял сторону Монфреда.

«Я считаю, что было бы недостойно Вашей дружбы к Полю Гогену, — благородно писал он ему 24 ноября 1921 года, — если бы Вы отдали «Ноа Ноа» именно тем людям, кому он не хотел ее оставлять… После его смерти я не раз на вопросы посторонних людей отвечал, что я не сын великого Гогена. Я никогда не пытался извлечь деньги, никогда ничего не требовал на том основании, что я сын Гогена, и вообще считал всегда, что это, скорее, проклятье, потому что в сравнении с ним только очевидней становится моя собственная заурядность».

В 1927 году история с «Ноа Ноа» закончилась — благодаря стараниям Монфреда рукопись была приобретена Лувром, а за год до этого было осуществлено ее первое факсимильное издание.

Многие потомки Гогена посвятили себя искусству — сын Жан, скульптор, умерший в 1961 году, Пола, умерший тоже в 1961 году, и его сын, гравер и литограф Поль-Рене Гоген.

Художественное призвание проявилось и у дочери Гогена и Жюльетты Юэ Жермены (художница Жермена Шардон).