«А все-таки вмазали они тебе этот торт, – сказал себе генерал. – Было и впрямь, как тогда, предощущение противной сладости на губах, сползающих с носа и подбородка липких сгустков. – Нравится? И кушай на здоровье!» Тут ему вспомнились его предчувствия, что с этим Мырятиным непременно должно связаться что-то роковое для него… (3/365)

«А все-таки вмазали они тебе этот торт, – сказал себе генерал. – Было и впрямь, как тогда, предощущение противной сладости на губах, сползающих с носа и подбородка липких сгустков. – Нравится? И кушай на здоровье!» Тут ему вспомнились его предчувствия, что с этим Мырятиным непременно должно связаться что-то роковое для него… (3/365)

В этот момент Кобрисов принимает судьбоносное и роковое решение: презрев визит в Ставку, вернуться на фронт к своей поредевшей армии. Но его вторичный бунт карается убийством:

…от Поклонной едут на погибель, ведь никакой армии у Кобрисова уже нет, он играет со смертью, за такое его возвращение эти бандюги, считающие, что с ним «хорошо расплатились», его по голове не погладят (письмо А. Немзеру от 25.11.1994, FSO. АП).

…от Поклонной едут на погибель, ведь никакой армии у Кобрисова уже нет, он играет со смертью, за такое его возвращение эти бандюги, считающие, что с ним «хорошо расплатились», его по голове не погладят (письмо А. Немзеру от 25.11.1994, FSO. АП).

Это письмо было написано Владимовым в 1994 году, когда роман еще не был окончен. В нем звучат именно те слова, которые произнес потом в полной версии текста смершевец Светлооков, посылая в машину «шальной» артиллерийский снаряд.

…Ведь расплатились же с вами! Неужели мало? Звезду на погон и Звезду на грудь – фактически за одну только переправу… за один лишь замах! Другой бы доволен был выше головы, а вам подавай – Предславль!.. Один бог знает, как я вас уважаю. Но ведь правду говорят: жадность фраера губит! (3/379)

…Ведь расплатились же с вами! Неужели мало? Звезду на погон и Звезду на грудь – фактически за одну только переправу… за один лишь замах! Другой бы доволен был выше головы, а вам подавай – Предславль!.. Один бог знает, как я вас уважаю. Но ведь правду говорят: жадность фраера губит! (3/379)

Снаряд убивает сидящих в машине генеральского адъютанта, шофера и ординарца, чьи жизни кончаются не в бою, но как в строчках глубоко любимого Владимовым поэта:

Убивает свиту генерала не враг, но «свой» – майор Смерша. Сам «заговоренный» генерал, вышедший из машины размять ноги, чудом уцелел, навсегда потрясенный кровавым и безнаказанным преступлением. Эпилог романа – рассказ об угасании, о последних перед смертью часах генерала Кобрисова.