Хотя предки швейцарских и британских потомков семьи испытали свою долю трудностей в 1920-40-х годах в Швейцарии, судьба российских семей гораздо трагичней. В 1899 году старшая из сестер Нахман, Элеонора, вышла замуж за Джемса Шмидта, ученого, искусствоведа, впоследствии хранителя и заведующего отделом живописи Эрмитажа. У них было четверо детей, в образовании которых время от времени принимала участие и Магда – дома в Петербурге и во время летних каникул в Финляндии. Два мальчика погибли во время Гражданской войны: один утонул; другой умер от возвратного тифа, которым заразился в поезде, когда ехал обменивать вещи на продукты в деревне. Магда писала Юлии из Усть-Долысс об этих трагедиях.

Дочь Элеоноры, маленькая Магда, была арестована в 1924 году по сфабрикованным обвинениям. Ее отправили в Соловецкий лагерь. Через несколько лет, после героических усилий ее отца и с помощью Екатерины Пешковой, ей разрешили поселиться во Владимирской области. Магде было запрещено жить в больших городах, и вернуться домой в Ленинград она не имела права.

В конце 1920-х и начале 1930-х ее отцу, Джемсу Шмидту, пришлось стать свидетелем распродажи картин из Эрмитажа в обмен на твердую валюту. Он энергично боролся с этим, писал рапорты и, по словам его правнучки, «отчаянно старался минимизировать потери Эрмитажа». Он умер в 1933-м. Ему было 57 лет[505].

Младший сын Элеоноры стал старшим помощником капитана морского судна. Когда его судно вернулось в 1938-м в Ленинград из Испании, куда он доставил груз оружия для республиканских сил, молодой старпом (ему был тридцать один год) был арестован и расстрелян, а его жена и две дочери выселены в город Бугуруслан в Сибири. Их родственнику удалось снять девочек с уходившего поезда и поселить у себя на даче. Через некоторое время Элеонора смогла забрать внучек к себе. В какой-то момент маленькой Магде было разрешено вернуться к матери в Ленинград.

21 августа 1941 года, когда немецкая армия приближалась к Ленинграду, был издан указ «О депортации социально опасных лиц из Ленинграда и его окрестностей». Среди нежелательных были тысячи этнических немцев, которых после начала блокады в сентябре 1941 года начали обвинять в шпионаже и государственной измене. Их депортировали в различные лагеря. К концу года эта кампания несколько утихла, но к февралю 1942-го началась новая волна арестов и депортаций в гораздо более широком масштабе.

Элеонора умерла в начале 1942 года, оставив двух внучек, Ингрид и Эрну, в возрасте шести и восьми лет, на попечении своей дочери, которая решила, что лучше всем троим покончить жизнь самоубийством, чем подвергнуться депортации. В день своего рождения, 22 марта 1942 года, когда ей исполнилось 40 лет, она приготовила три порции яда и в качестве примера девочкам быстро его выпила. Но девочки испугались и не стали пить яд. После ее смерти дети оказались одни в осажденном Ленинграде. Обе чудесным образом выжили. Одна из этих девочек, Эрна, стала матерью Наталии Микаберидзе.