Казалось, на новой должности Корж нашел нужное применение своим силам, а совесть его все равно требовала в те голодные годы более трудного и конкретного дела.

— Сажать и растить леса, конечно, надо, но прежде всего необходимо вдоволь накормить народ хлебом, — часто повторял Василий Захарович в разговорах с друзьями и земляками.

Из дневника Коржа: «И вот я в Минске. Работаю заместителем министра лесного хозяйства республики. А душа не на месте. Не раз бывал в своих родных краях. Видел: трудно живут люди. На трудодень — копейки да граммов 100—200 зерна. Одна у них надежда — на личное подсобное хозяйство…

Леса, природу я люблю всю свою жизнь и нужно сказать что до глубины души полюбил я это большое государственное хозяйство и людей, кадры специалистов лесного хозяйства, государственную лесную охрану и чувствую, что был небесполезным человеком на этом участке».

Однако не все было так просто и однозначно на родимой земле. Со стороны казалось, что вот вроде бы оценили заслуженного человека по его делам, организаторским способностям и личным качествам. Но кое-кому Корж все равно был явно не по душе, его словно бы не замечали, а его выдающиеся партизанские заслуги намеренно замалчивались.

Первый чувствительный для него укол был в том же, 1949 году когда торжественно отмечался тридцатилетний юбилей создания Белорусской ССР. Уж кто-кто, а Василий Захарович Корж имел самое непосредственное отношение к этой вехе становления белорусской государственности. Тогда многие из партизан заслуженно награждались орденами и медалями. Василию Захаровичу было официально сказано, что и на него есть соответствующее представление. Соратники по партизанской борьбе, коллеги по работе заранее поздравляли Василия Захаровича с высокой наградой. Им невдомек было, что его в списках награжденных уже нет, хотя на каждое поздравление, уязвленный и оскорбленный до глубины души Корж, отвечал своим неизменно доброжелательным «спасибо», никому не желая портить праздник такими «мелочами». Если сейчас заглянуть в биографии некоторых «белорусских вождей» того времени, то становится вполне ясным, кто это мог сделать.

Тем временем брат Василия Захаровича Степан, бывавший по делам в Минске, прямо ему говорил:

— В колхозе работаем лишь бы день отбыть. Палочкой трудодень люди зовут. Им не прокормиться, трудоднем. Да и земли у нас, сам знаешь какие. Сеем полтора центнера, собираем три-четыре. Вот и копаемся на своих приусадебных сотках. А тут еще налоги большие: за корову — плати, за кабанчика — плати, за яблоню в саду — и за ту плати.