Но вот настал момент, когда председательствующий взял в руки заявление и подчеркнуто громко прочитал его. Все разом глянули на Коржа. Наступила звенящая тишина, и вдруг раздались, как говаривали в те времена, дружные, продолжительные аплодисменты.

— Вот это правильно, Василий Захарович, — услышал он сквозь одобрительный гул чей-то голос. — Давно бы так. Вместе воевали, вместе будем и хозяйство налаживать.

Здесь же земляки единодушно избрали Коржа председателем колхоза. В общем, «где родился, там и сгодился»… Он тут же попросил слово.

— Дорогие товарищи, я думаю, вас не особенно удивило, почему я, генерал, заместитель министра, решил вступить в колхоз и вместе с вами бороться за крутой подъем сельского хозяйства. Я часто бывал у вас, вместе с вами заботился о колхозе, хотя формально и не состоял членом артели. Я в этом краю родился и вырос, здесь воевал за советскую власть, знаю здесь каждый метр земли. Спасибо вам, дорогие вы мои, за доверие, будем общими усилиями бороться за лучшую жизнь…

На следующий день Корж обсудил с членами правления планы на будущее. Наметили, что сделать в ближайшее время, что иметь на прицеле.

Поселился Василий Захарович у сестры Марии. Вставал рано, ложился поздно, большую часть времени проводил в бригадах, на фермах, среди людей. Дел было невпроворот, как когда-то до войны, на Кубани.

Должность председателя колхоза была Коржу знакома. И он отнюдь не собирался быть на хозяйстве неким «свадебным генералом». В свое время Василий Захарович возглавлял коммуну, а потом — сельхозартель, колхоз. Были там свои трудности свои радости. Но тогда он, молодой, энергичный, жаждал кипучей деятельности, трудился круглые сутки и не боялся никаких перегрузок. А теперь Василию Захаровичу было уже за пятьдесят, здоровья после всех жизненных испытаний, конечно, не то. Как-то, присев у забора на лавочку, он вновь почувствовал учащенное, аритмичное биение сердца. Отдохнув несколько минут, Корж вполне «по-спецназовски» приказал себе: «Не хнычь, генерал, вспомни, что в бою и не такое выдерживал». Вроде и отгоняли такие мысли усталость, всяческие хвори и невзгоды…

Василий Захарович иногда задумывался над тем, что в партизанской борьбе, в отличие от жизни довоенной, всем им часто приходилось дневать и ночевать в лесу, в трескучий мороз, на снегу, маскируясь, без костра, но при этом редко кто заболевал простудой. А вот в мирное время, с грустью замечал он, прошел немного, схватил холодного воздуха и уже закашлялся или ангину получил. Почему так? Видимо, как полагал Корж, дело было в морально-психологических качествах: в ответственности, внутренней собранности и мобилизованности, нацеленности на борьбу, готовности перенести любую невзгоду, взять самую тяжелую преграду и выполнить поставленную задачу. Вот потому-то и не брали тогда партизан никакие хвори. А ведь совершали они длительные марши, подолгу находились голодными в холодном лесу, вели напряженнейшие бои. Там некогда было думать о том, что можно простудиться, и нельзя было расслабляться. И Корж трудился в режиме постоянно натянутой струны, когда ни разу нельзя было сфальшивить, сослаться на усталость…