Через несколько дней в его записях буквально крик души:

«Как это надоедает клянчить. Душа уже хочет видеть, что делается в хозяйстве». И переживания от встреч, как говаривал столь импонировавший ему Александр Суворов «… с немогузнайками, лживками, лукавками», а то и попросту с глупостью, и вечно встающий сакраментальный вопрос: «Когда же сам народ хозяином станет? Как приятно, когда человек все выполняет по-человечески…»

Однако и ничто человеческое Василию Захаровичу не было чуждо. Он мог оценить прекрасное: «27 марта 1955 года. В воскресенье побывал в театре, посмотрел «Коварство и любовь». Это старинная заграничная вещь, но артисты в Белорусском художественном театре играют так искусно, что хочется от души сказать им спасибо, а театр, в котором они играют, хочется в несколько раз увеличить… Коллектив замечательный, особенно бесподобен Глебов. Это большой художник своего дела…»

И снова дела: «1 мая 1955 года. Воскресенье. Объявили воскресник по осушке болот… Вечером немного повеселился с интеллигенцией, даже с одной учительницей станцевал два танца».

В выходные дни до поздней ночи белорусской крестьянской талакой корчевали колхозники пни, подвозили грунт, рыли кюветы, отводили ржавую воду, укладывали настил. И вместе со всеми работал сам председатель колхоза. А как же иначе? Василий Захарович брался за самое трудное дело и шуткой, прибауткой да соленой частушкой умел подбодрить любого, когда было особенно тяжко. Через речку Лань и болотные ручьи строились мосты, топи гатились хворостом. Люди и техника часто проваливались в трясину, но никто не унывал, ибо каждого согревала светлая мечта о будущей каменной деревне. Дорога на Гоцк была для колхоза в прямом смысле слова дорогой жизни, о которой многие десятилетия лишь мечтали.

Не забывал Василий Захарович и о своих товарищах по партизанской борьбе: «6 июня 1955 года. Троица… В каждой деревне по нескольку свадеб… В понедельник я уехал с бригадирами на поля. Нас догнали по дороге гости из Лунинецкого района: секретарь райкома тов. Зыбин, а с ним Ширин Ф.И. — бывший командир бригады в моем соединении, замечательнейший воин и человек… С удовольствием побывали с ними на полях, у экскаватора, на электростанции, а вечером посидели часок и вместе пообедали»

Тем часом минская квартира Коржа на Деревообделочной улице, доставшаяся ему в годы работы в Министерстве мелиорации, потихоньку превратилась в своеобразную колхозную гостиницу заодно, и склад, и перевалочную базу. Многие приезжали сюда как домой, подолгу жили. А во дворе дома стояли моторы, лежали мотки проволоки, запасные части для тракторов и автомобилей, саженцы фруктовых деревьев, мешки с сортовыми семенами и многое другое.