Несмотря на стабилизацию положения на фронте – о победе говорить пока не приходилось. Кроме того, у Черчилля остался неприятный осадок от «Крестоносца». Он так и не смог смириться с задержкой в его реализации, считая, что допущенное Окинлеком промедление стало «не только ошибкой, но и несчастьем». У главкома были свои доводы, но Черчилль рассматривал ситуацию в политической плоскости. «Невозможно объяснить парламенту и нации, почему наши армии на Среднем Востоке вынуждены простаивать четыре с половиной месяца в бездействии, в то время как противник обрушивает на Россию удар за ударом», – возмущался он{328}.

За несколько дней до начала операции «Крестоносец» Черчилль провел кадровые изменения в высшем командном составе. Если в июне карающая десница премьер-министра указала на Уэйвелла, то теперь пришло время Дилла. Прозвав его Дилли-Дэлли[29], он разочаровался в осторожном и лишенном куража военачальнике буквально сразу же после назначения его начальником Имперского генерального штаба в мае 1940-го. «Я не думаю, что Дилл приносит ту пользу, которую мы от него рассчитывали получить при назначении, он производит на меня впечатление человека очень усталого, угнетенного и находящегося под впечатлением германской мощи», – сказал он Идену спустя всего полтора месяца после повышения Дилла. Идену, кстати, он ничего не сказал о своем решении убрать Дилла из Имперского генерального штаба, чем вызвал его недовольство и закономерный вопрос – почему? В ответ Черчилль объяснил, что он не стал обсуждать этот вопрос с Иденом, поскольку знал, что тот будет против. Дилл был произведен в фельдмаршалы и по задумке Черчилля должен был направиться в Бомбей. Однако учитывая хорошие отношения британского военачальника с американскими коллегами, фельдмаршал был переведен в Вашингтон, где возглавил британскую военную миссию при Объединенном штабе. По сути, он выполнял те же функции медиатора, что и Исмей в Комитете начальников штабов. Дилл заслужил уважение и получил высокую оценку своей деятельности со стороны американцев. Поэтому, когда в 1944 году он скончался, его с воинскими почестями похоронили в США на Арлингтонском национальном кладбище…

Новым начальником Имперского генерального штаба стал генерал Алан Брук, который, кстати, негативно воспринял перевод Дилла, считая его наилучшим кандидатом для этой должности. Брук тоже был не подарок для Черчилля. «Знаю я этих Бруков – упрямые ирландцы, нет ничего хуже, чем иметь с ними дело», – бурчал британский премьер. Он действительно хорошо знал и Алана Брука, который в июне 1940 года переубедил его начать контрнаступление во Франции, и его братьев – подполковника Рональда (1866–1930), с которым он сражался в Англо-бурскую войну, и майора 9-го Королевского Ее Величества уланского полка Виктора (1873–1914), павшего на полях Первой мировой. «Не думаю, что вы обрадуетесь тому трудному и беспокойному делу, которое я вам предлагаю, но я чувствую, что моя давняя дружба с Ронни и Виктором, товарищами веселого субалтерна по предыдущим войнам, позволяет создать между нами личные отношения, которые составят основу для совместной работы», – сказал он Бруку, продемонстрировав лишний раз свои таланты быть обаятельным, когда того требовали обстоятельства{329}.