Рузвельту, который не видел пользы от банкротства и поражения Британии, было над чем задуматься. В его сознании стали постепенно прорастать ростки расширения геополитической роли США. В начале января 1941 года он выступил с известной речью о «четырех свободах»: свободе слова и высказываний; свободе поклоняться Богу тем способом, который каждый человек себе изберет; свободе от нужды и свободе от страха. «Свобода означает господство прав человека всюду, – объяснил президент. – Наша поддержка предназначена тем, кто борется за завоевание этих прав и их сохранение». Фактически он заявил о наличии у США своего взгляда на мировые процессы и поддержке тех, кто его разделяет. Что касается Британии и ее тяжелой финансовой ситуации, Рузвельт предложил концепцию ленд-лиза, принявшую форму законопроекта в марте 1941 года. Публично Черчилль назвал закон о ленд-лизе «монументом великодушия и дальновидности в государственном управлении», однако за закрытыми дверями он не питал иллюзий относительно последствий: «Как я понимаю, с нас за это не только шкуру сдерут, но и мясо снимут до костей». До начала поставок по ленд-лизу США потребовали от Великобритании уплату всех долгов и продажу коммерческих активов, фактически лишив Лондон остатков финансовой мощи{341}. А после того, как поставки начались, экспортная торговля Великобритании попала под жесткий контроль и ограничения, что привело к передаче эстафеты внешнеэкономического доминирования Вашингтону.

Несмотря на свои возможности, США были не единственной державой, которой предстоит сказать веское слово в войне. События показали, что пока в последующие годы в Лондоне пытались найти баланс между целями и ресурсами, а в Вашингтоне подсчитывали прибыли, захватнические планы Германии нашли конец на бескрайних просторах Советского Союза, где и ковалась будущая победа. Черчилль осознавал мощь СССР и давно начал смотреть на Москву как на потенциального союзника в борьбе с Третьим рейхом. Он считал необходимым объединить усилия еще до начала войны. После того как набат в 1939 году пробил, он был на удивление осторожен в своих высказываниях относительно советско-финляндской войны, отмечая, что этот конфликт позволяет решить стоящие перед СССР геополитические задачи, тем самым сохраняя британской дипломатии возможность установления партнерских отношений с коммунистическим гигантом в будущем. В июне 1940 года, воспользовавшись назначением в Москву нового посла – Криппса, Черчилль направил Сталину личное послание. В нем он выразил пожелание, чтобы несмотря на политические разногласия «отношения между нашими двумя странами в международной сфере были гармоничными и взаимно выгодными». Черчилль предложил Сталину «консультироваться друг с другом по тем европейским делам, которые неизбежно должны интересовать нас обоих».