Произведения обоих писателей какой-то период были под запретом, но только в небольшой разнице во времени: Достоевский после ухода в иной мир (Максим Горький прямо называл Достоевского национальным врагом), Абрамов же ещё при жизни попал в ранг недозволенных к публикации.

Гуманистический пафос любви к живому, прославление человека, не сломавшегося под тяжестью жизненных обстоятельств, – вот лейтмотив всех произведений Достоевского и Фёдора Абрамова. Вот что их связывает!

9 ноября 1971 года в Ленинградском доме писателя им. Вл. Маяковского состоялся торжественный вечер, посвящённый 150-летию Фёдора Достоевского. Среди присутствующих были доктор филологии Борис Бурсов, научный сотрудник Литературно-мемориального музея Ф. М. Достоевского в Кузнечном переулке Нина Перлина, артист Георгий Тараторкин, блестяще сыгравший Раскольникова в фильме «Преступление и наказание», и многие другие, кто так или иначе был связан с творчеством Достоевского. Особое внимание на вечере было приковано к правнуку писателя Дмитрию Достоевскому, молодому человеку, которому на тот момент ещё не было тридцати лет. Вёл вечер писатель Глеб Горышин. На это торжество был приглашён и Фёдор Абрамов.

Фёдор Абрамов на том вечере выступал долго и, как всегда, очень экспрессивно. Его не обрывали, слушали затаив дыхание. Он говорил о времени Достоевского, о его особой манере письма и, конечно же, искренне признавался в своей любви к Фёдору Михайловичу.

Уже спустя несколько дней, 16 ноября, Фёдор Абрамов, памятуя о вечере, запишет в дневнике:

«Жизнь всё-таки берёт своё. И доказательство тому – юбилей Достоевского. Давно ли ещё имя Достоевского было под запретом, его предавали анафеме во всех журналах и со всех кафедр, а сегодня Достоевский – гордость России, и в президиуме восседают члены Политбюро.

Бунин, Андреев, Достоевский… Три писателя, отвоёванных у реакции. Плюс к тому Булгаков и частично Платонов».

«Достоевский – мой любимый писатель. Я его почитаю. Это мыслитель глубочайший. И в отношении разума, и в отношении совести. Никто не затронул так вопроса совести, как Достоевский, даже Лев Толстой», – признается однажды Фёдор Абрамов на одной из читательских встреч.

Фёдор Абрамов был прав: понятие совести, как и понятие страдания, было для Фёдора Достоевского не просто культовым в его творчестве, а самым что ни на есть определяющим началом, впрочем, как и для самого Абрамова, чьи произведения переполнены людским горем.

Как и у Фёдора Достоевского, в произведениях которого, будь то «Бедные люди», «Преступление и наказание», «Подросток» или «Братья Карамазовы», царит философия мировоззрения самого автора, в абрамовских «Братьях и сёстрах», в его повестях и рассказах и, конечно же, лишь малой частью в состоявшейся «Чистой книге» красной нитью протянута его, абрамовская, жизненная философия, которая брызжет неукротимым фонтаном из уст Мишки Пряслина и его сестры Лизы, Егорши Ставрова и Подрезова, Махоньки…