Беннигсен, как и предполагал Наполеон, попал в «мышеловку», расставленную императором Франции. «Костяк французской армии повернул на Кенигсберг, этот центр подготовки боевых операций и главный рубеж сопротивления противника, но тут стало известно, что Беннигсен повернул свою армию на север. Он переправил все войска на правый берег Алле, реки, которая вилась серпантином по дну узкой долины. Из-за этой естественной природной преграды русский генерал решил, что его флангу ничто не угрожает. Неожиданно ему донесли, что французский авангард проник в Фридланд, расположенный на левом берегу, и укрепился между двумя излучинами реки. Речь шла о корпусе Ланна, который шел впереди императорской армии. И тут Беннигсен совершил непростительную ошибку (курсив мой. – В. П.), о которой будет сожалеть всю жизнь. Чтобы уничтожить противника, он переправил свои основные части на левый берег и приказал захватить Фридланд. Ланну, под командованием которого было всего 10 тысяч человек, пришлось оставить свои позиции, тем более что русская артиллерия с правого берега вела огонь с холмов, окружающих город.

Беннигсен понятия не имел, что император находится от него на расстоянии всего нескольких лье и что вся французская армия была готова обрушиться всей своей мощью на него, а отступать он в такой ситуации мог только по узким мостам, которые в этом месте соединяли довольно крутые берега Алле. Его положение ухудшалось еще и потому, что на подступах к Фридланду находились две природные преграды – пруд и речка Мюленбах, приток Алле, которая протекала по дну глубокого оврага. Беннигсен до последнего момента не осознавал грозившей ему опасности. Он продолжал упорно укрепляться на левом берегу, там, где ждал его разгром. Он даже довольно потер руки, когда узнал о подходе другого французского корпуса – корпуса Удино. И вот началось сражение, первое при Фридланде, очень трудное для французов, так как их численность значительно уступала численности войск противника – 26 тысяч против 70!

Но французы сражались упорно, с остервенением, и энергии у них сразу прибавилось, когда они узнали, что на подходе Наполеон во главе 50-тысячной армии…»

Император Александр получил письмо старшего дипломатического чиновника в армии Цисмера, в котором говорилось о том, что он поражен теми ужасами битвы, которые ему пришлось наблюдать, армия пришла в совершенное расстройство и единственный выход из создавшегося отчаянного положения – это как можно скорее заключить перемирие.