Шампаньи, ссылаясь на слова Наполеона, предостерег Румянцева, что, пока не договорились с Англией, лучше всего отсрочить полное занятие Молдавии и Валахии, а Румянцев возражал, русские солдаты уже давно занимают эти княжества, и Англия ничего не имела против этого акта.

Как ни старались оба императора показать на людях, что их дружба в Эрфурте стала еще прочнее, самые внимательные наблюдатели заметили, что в их отношениях появилась трещина, политика императоров была различной, хотя они это и скрывали различным образом: «Выгоды их держав были несовместны между собою».

Лучше и тоньше других эту трещину почувствовал князь Талейран. Он втайне от французов принимал в переговорах активное участие. Талейран без всякого стеснения спросил императора Александра:

– Государь, для чего вы сюда приехали? Вы должны спасти Европу, а вы в этом преуспеете, только если будете сопротивляться Наполеону. Французский народ цивилизован, французский же государь нецивилизован: русский государь цивилизован, а русский народ нецивилизован; следовательно, русский государь должен быть союзником французского народа.

Император Александр был шокирован подобными признаниями доверенного лица Наполеона. Но то, что сказал Талейран, русский император в глубине души разделял. Состоялись несколько тайных заседаний, на которых Талейран почти признался, что захватническая политика Наполеона его не удовлетворяет, такая политика – это просчет, ошибка. Австрия третий год вооружается, испанский народ не приемлет диктата Наполеона, Англия давно ему противостоит. Осталась Россия… Сначала Александр Павлович с подозрением отнесся к признаниям Талейрана, но, глядя на Наполеона, с которым на следующее утро он вел переговоры, отбрасывал подозрения в провокации: Наполеон и не подозревал, что за его спиной таилось предательство. Талейран утром разрабатывал текст соглашения, а вечером в разговоре с императором Александром уговаривал его не подписывать такие-то и такие-то пункты проекта.

Александр соглашался с Талейраном и не подписывал. Наполеон возмущался, а Талейран выражал удивление…

Исторические источники свидетельствуют, что Талейран в Эрфурте действовал как скрытый, но бесспорный враг своего повелителя, цель его – составить заговор против его планов.

А. Вандаль подробно описывает внутреннее состояние князя Талейрана, который в откровенной беседе с императором Александром признался, что он увидел в императоре Наполеоне трагическую фигуру, против него встанут Россия, Австрия, Великобритания. Изощренный ум Талейрана, его знание людей, их внутренней природы позволили ему почувствовать, что русский посол Толстой приехал в Париж помимо своей воли, он не терпит Наполеона. Талейран нашел пути сближения с ним. Талейран «ухаживает за Румянцевым, – продолжает размышлять А. Вандаль, – очаровывает его, внушает ему свои идеи, льстя тщеславию, которое составляет преобладающую слабость престарелого государственного человека (Вандаль преувеличивает «престарелость» графа, Румянцеву в это время исполнилось 54 года. – В. П.), и ослепляет его мечтой о великой роли, которую ему предназначено сыграть… Одним словом, с поразительным искусством и осторожностью Талейран работает над тем, чтобы соткать вокруг царя сеть интриг и незаметно завлечь его в свои сети. В Тильзите Наполеон победил Александра. Отчего же Талейран не может взять его в плен в Эрфурте?» (Вандаль. С. 427). Неудивительно теперь, почему император Александр так яростно противился всему тому, что выходило за пределы интересов Российской империи.