Россия понесла огромные людские потери, потратила миллионы рублей, многие усадьбы обнищали и разрушены. Граф Румянцев, как и многие крупные чиновники и высший придворный мир, внимательно следили за ходом войны, знали, что император Александр в письме к вдовствующей императрице Марии Федоровне после сражения при Ла-Ротьере написал, что «Всевышний ниспослал новую благодать на оружие Союзных Держав. Славнейшая победа одержана над Наполеоном в недрах самой Франции». Почему император Александр так радуется победе фельдмаршала Блюхера, генерала Сакена, кронпринца Вюртембергского? Да, «все войска сражались с отличною храбростью, хладнокровием и порядком… Все одушевлены чувством, что с Божьей помощью ничего невозможного нет» (Богданович. Т. 4. С. 46). Так думал не только граф Румянцев, но и фельдмаршал Кутузов. Но воевать почему-то стали за освобождение германских княжеств, прежде всего Пруссии, которая в ходе этой войны окрепла и стала одной из главных сторон победителей, хотя принимала участие в походе против России.

Все государства, которые принимали участие в свержении Наполеона, извлекли свои выгоды, особенно Австрия во главе с императором Францем и князем Меттернихом.

Граф Румянцев держал в уме действия и размышления императора Александра, получившего все мысленные награды за свержение императора Наполеона и освобождение Парижа, но распоряжения на свою просьбу об отставке так и не получил. Это крайне разочаровало государственного канцлера. Наконец 10 февраля 1814 года граф Румянцев написал тайному советнику Вейдемейеру: «Несмотря на частые болезненные припадки мои, особо усилившиеся в продолжение минувшего месяца, я не переставал надеяться, что они позволят мне по крайней мере выждать время, когда Его Величеству благоугодно будет даровать мне всемилостивейшее от службы увольнение по принесенному от меня всеподданнейшему прошению; но, чувствуя, что слабость сил моих умножается, я вижу себя в совершенной необходимости, для пользы дел и дабы не могло остановиться их течение, сложить с себя ныне высочайше вверенное мне управление Иностранным департаментом и впредь до высочайшего повеления передать оное по порядку службы вашему превосходительству, яко старшему по мне члену государственной Коллегии иностранных дел и особе, управлявшей оным департаментом прежде по монаршему доверию во время высочайшего отсутствия Его Императорского Величества. О сем распоряжении я уведомляю всех членов дипломатического здесь корпуса приложенными при сем циркулярными нотами, которые прошу ваше превосходительство приказать разослать по принадлежности. Я отнесся также к г. статс-секретарю Молчанову с просьбою, чтобы он представил комитету гг. министров о нужном распоряжении, дабы все сношения с Иностранным департаментом по делам внутреннего управления были обращаемы к вашему превосходительству: вас же, милостивый государь мой, прошу вместе с сим принять на себя исправление всех дел по сему департаменту, и какие будут поступать на мое имя письма и пакеты из-за границы и внутри России, со всеми без изъятия поступать так точно, как с теми, кои к вам непосредственно будут адресованы».