Виктору предложили несколько высоких должностей, например главы нашей Академии и радиостанции, но слишком поздно. Ему недостало бы сил. Несколько лет назад он полностью посвятил себя музыке. Он по-прежнему был очень занят, создавал каноническую редакцию своих сочинений из девяноста двух произведений, включая пять симфоний и много музыки для клавесина и струнных – почти вся она писалась за пианино в нашей квартире.

Принося дань уважения творчеству величайшего, по мнению Виктора, чешского композитора XX столетия Богуслава Мартину, он в 1993 году принял участие в организации Фонда Богуслава Мартину, основал годом позже Институт Мартину и Фестиваль Мартину. Виктор познакомился с Алешем Бржезиной, многообещающим молодым музыковедом, тогда работавшим в швейцарском Фонде Захара, и убедил его взять фестиваль на себя.

В 1989 году Чешский филармонический оркестр исполнил в Бирмингеме, в Англии, вещь, написанную Виктором для меня, клавесинный концерт, опус 42, и его заиграли с большим успехом по всей Европе и в Австралии. А в 1992 году в Нью-Йорке я подготовила подарок моему замечательно талантливому мужу, прочитав в одном интервью, что одно из его заветных желаний – концерт в Карнеги-холле. Никогда не забуду, как счастлив был Виктор в тот вечер.

В Нью-Йорке я посетила тетю Эльзу в доме престарелых. Я преподавала в Университете Вассара неподалеку оттуда. В последний раз я видела ее в Добржиче, перед тем как они со своим мужем эмигрировали в Америку. Тетя Эльза была на десять лет старше моей матери и, несмотря на маразм, дожила до ста трех лет. Страшно худая, она сидела в кресле-каталке, но все еще выглядела импозантно с ее прекрасной кожей и в элегантной одежде.

Она отреагировала на мое появление, похоже, считая себя моей матерью Польди. Хлопая в ладоши, она заволновалась:

– Ах, Зузана, я никогда не забуду тех ужасных лет, которые мы с тобой провели в лагерях.

Меня тронуло, что она настолько напряженно думала об этом, что даже отождествляла себя с моей мамой. Тогда я в последний раз видела тетю Эльзу.

СРАЗУ ПОСЛЕ «БАРХАТНОЙ революции» я имела честь быть избранной президентом Международного музыкального конкурса «Пражская весна», учрежденного в 1948 году Рафаэлем Кубеликом, дирижером – противником коммунистов, который на состязании в Мюнхене вынудил меня играть без оркестра.

Из-за недавних событий в стране фестиваль 1990 года стал чрезвычайно важным праздником, и я понимала, насколько серьезную работу мне доверили. Я связалась с Кубеликом, тогда уже семидесятипятилетним, жившим в Швейцарии, и попросила его приехать в Прагу и возглавить жюри фестиваля вместе с Вацлавом Нойманом.