Хотите верьте, хотите нет, но этот хохочущий безумец из телевизионных реалити-шоу до катастрофы на мотоцикле был одним из лучших актеров 1970-х. Не просто талантливым работягой, а настоящим гигантом. Спросите других гигантов, работавших с ним: Дастина Хоффмана («Исправительный срок»), Мартина Шина («Казнь рядового Словика») и Джеффа Бриджеса («Последний американский герой»).

Бьюзи обладал уникальным талантом быть убедительным даже в крайней своей театральности. Он ни на кого не был похож, потому что все это шло у него от сердца. Гэри Бьюзи так проживал каждую свою реплику, что невозможно было поверить, что это написанный кем-то текст. Слова всегда звучали словно из глубины его души. Только один актер в то время был настолько же естественен и динамичен: Роберт Блейк. То, что большинство актеров выдают за естественность, – всего лишь бессвязное бормотание. Помню, как Ума Турман однажды сказала мне про актерскую импровизацию: «То, что большинство актеров называют импровизацией, – это просто заикание и матерщина. Но у импровизации есть синоним: драматургия. А актерам платят не за то, чтобы писать пьесы».

Искренность, с которой Бьюзи произносил свои реплики, была абсолютно достоверна, но при этом основана на драматургическом чутье, которым не обладает большинство актеров-натуралистов.

«Дом смеха» Тоуба Хупера, как и «Прокол» Брайана Де Палмы, вышедший в том же году, начинается с пародии одновременно и на весь популярный в те годы жанр слэшера, и на сцену в душе из «Психа».

В первом кадре фильма (который, как и в «Проколе», снят глазами убийцы с ножом в руках) мы видим комнату мальчишки, одержимого фильмами ужасов. На стенах висят постеры «Франкенштейна» с Карлоффом и «Дракулы» с Лугоши (не зря фильм выпущен студией Universal). Мы также видим коллекцию масок для Хэллоуина, и не видимый нами персонаж, с чьей точки зрения снята сцена, надевает одну из масок на свое лицо (совсем как в начале «Хэллоуина»). Наконец, часть стены уделена коллекции средневекового оружия. (Можно еще представить, что мать разрешит сыну повесить на стене постер «Франкенштейна», но коллекцию оружия?)

Затем фильм переключается на шестнадцати- или семнадцатилетнюю Эми (Элизабет Берридж, которая позднее сыграет жену Моцарта в «Амадее»). Ей суждено стать в этом фильме обязательной «последней девушкой», но пока что она заходит в ванную и раздевается, чтобы принять душ.

Шуточное начало «Прокола» с отрывком из липового фильма «Безумие в общаге» обмануло многих зрителей (но не меня), однако липовое начало «Дома смеха» даже не пытается кого-то обмануть. Хотя единственный персонаж, которого мы видим, – это Эми, по тому, как обставлена комната мальчика, мы понимаем, что младший брат, повернутый на хоррорах, хочет ее напугать.