Что касается его собственной жизни, Тед писал, что с ним не происходит ничего такого, что не могла бы исправить реинкарнация. Над этим он особенно не задумывался и рассматривал свой мир с точки зрения наблюдателя, вовлеченного зрителя.

  В тот день он должен был предстать перед судом по четырнадцати пунктам обвинения, включавшим использование кредитных карт. Но как он говорил мне за несколько лет до того, мелкие проблемы его не волновали, Отношение у него ко всему этому было «легкое, как утиное перышко». Кредитные карты он называл «досадными штуками».

  «Самое время воспользоваться психиатрической тактикой защиты, – размышлял он. – Я видел по телевизору, как это делается и, честно говоря, у меня возникал соблазн».

  Теду было хорошо известно, что происходило с другими знаменитыми подозреваемыми – он внимательно следил за делом Дэвида Берковица и пришел к выводу, что если бы его признали вменяемым, то больше ни один обвиняемый в убийстве человек в стране не мог бы быть признан судом невменяемым.

  «Я использую прямую тактику защиты, основанную на полном отрицании вины, и пишу здесь для истории и цензоров, которые будут читать это письмо, что невиновен в предъявляемых мне обвинениях юридически и фактически.

  Bon chance, bon voyage, bon appetite, настигну тебя позже, не разговаривай с незнакомцами, если только они первыми не заговорят с тобой. И выпей немного шабли за меня. БСЗ[40]. Тед».

  Все это уже стало зловеще безнадежными шутками. Меня немного повеселили кривляния Теда по поводу «защиты». Он украл телевизор, обвинив его в том, что тот промыл ему мозги и внушил идею похитить кредитные карты. Его жизнь действительно представляла собой порочный круг. А заключительное предупреждение мне «не разговаривай с незнакомцами» в данных обстоятельствах звучало как черный юмор.

  Я отвечала в том же духе: «Ну, конечно, тебе легко бросить курить… ведь ты не находишься под таким давлением, как я».

  Я писала Теду еще несколько раз, но то письмо было последним, которое я от него получила. У нас с ним будут еще телефонные разговоры, иногда по целому часу, но писем больше не будет.

  Клетка Теда закрылась 27 июля в ходе того, что позднее называли «цирком» или «зоопарком». Последний эпизод затянувшегося фарса, который Тед окрестил «шоу Теда и Кена», произошел душной и жаркой ночью в Таллахасси.

  Шериф Кен Катсаури, имея на руках запечатанный обвинительный акт, собрал репортеров на пресс-конференцию вечером того дня в 09:30. Тед же целый день находился в Пенсаколе на слушаниях. В три часа дня большое жюри издало обвинительный акт.