Без тел пропавших девушек власти штата Айдахо не смогли доказать, что слова Теда Банди не были ложью. Однако в случае с Линетт создавалось впечатление, что на все вопросы получен ответ. О пропаже другой девушки, которая, без сомнения, должна была существовать, никто не сообщал. Возможно, кто-нибудь помнит девушку, пропавшую в День труда 1974 года в Айдахо.

  Но сколько еще было жертв? Из-за того, что Тед убил такое множество женщин, значение приобрел не только сам факт лишения их жизни, но и факт лишения каждой из них индивидуальности. Очень легко и, наверное, необходимо представить их в виде длинного списка имен. Тем не менее практически невозможно рассказать историю каждой жертвы в рамках одной книги. Все эти блестящие, красивые, кем-то любимые девушки превратились просто в безликих «жертв Банди».

И в ярком свете прожекторов остался лишь один Тед.

  Время между первым звонком от Джина Миллера в декабре 1988 года и кануном казни Теда прошло очень быстро. Понедельник 23 января я провела, перебегая с одного ток-шоу на другое. Каждый следующий интервьюер был абсолютно убежден, что казнь состоится. В том периоде моей жизни было нечто потустороннее. В Белом доме появился новый президент; после необычайно холодной зимы погода в Сиэтле понемногу начала улучшаться, а для Теда наступали последние дни жизни.

И на сей раз это было всерьез.

  Будь у меня выбор, я предпочла бы остаться дома, где все было знакомо и где вокруг меня были родные и близкие. Мне нужна была зона комфорта.

  Как бы к этому ни относиться, но Тед Банди был частью моей жизни в течение восемнадцати лет. Он изменил мою жизнь самым радикальным образом. Теперь я писала книги, а не журнальные статьи. С этой книги – книги о нем – все и началось. Теперь у меня была возможность жить жизнью состоятельного человека, не беспокоясь о приходящих счетах.

  Я работала ради того, чтобы остановить таких, как Тед Банди. И я работала с жертвами нападения таких, как он. Девяносто пять процентов моего интеллекта ненавидело Теда и то, что он собой воплощал. Но какая-то небольшая часть моего сознания продолжала твердить: «О боже, вот сейчас он пройдет по коридору и сядет на электрический стул. Сквозь него пропустят электричество, а на его висках, руках и ногах останутся следы от ожогов». Эта мысль снова и снова приходила мне в голову, и я не могла отвязаться от нее и во время полета до Сан-Франциско. С момента первого полета в Майами для освещения суда над Тедом, когда от одной мысли о том, что придется лететь всю ночь, мне становилось дурно, я налетала свыше тысячи миль. В Сан-Франциско я летала восемь или девять раз в год. Теперь я совершаю перелет до Нью-Йорка, Лос-Анджелеса или Чикаго так же легко, как раньше я ездила в Портленд, штат Орегон.