Но в ту ночь мне страшно хотелось остаться дома.

  Прежде всего я должна была принять участие в передаче Ларри Кинга, а Сан-Франциско был ближайшим городом со студией Си-ЭнЭн, откуда они могли соединиться со спутником. В аэропорту меня встретил лимузин и повез к небоскребу.

  Я сидела под пышущими жарким светом прожекторами, пытаясь говорить в объективы камеры так, словно и впрямь видела в них Ларри Кинга. В тот вечер в самых разных уголках США давали интервью все, кто когда-либо знал Теда Банди. В тот день мы были ценными гостями в студии, но пройдет несколько дней – и о нас больше никто не вспомнит.

  Где-то на юго-западе Карен Чандлер, уже жена и мать, рассказывала Кингу о январской ночи 1978 года. Она казалась совершенно спокойной. Знать, что хотя бы небольшая группа девушек, переживших встречу с Тедом, живут счастливой, нормальной обычной жизнью, было для меня большим утешением. Карен не упомянула, что до сих пор выплачивает по триста долларов в месяц по счетам дантистов за лечение нанесенных Тедом травм.

  Челюсть соседки Карен по общежитию Кэти Кляйнер до сих пор сильно болит, и кажется, никакая хирургическая операция не способна ей помочь.

  Я беседовала еще с одной обитательницей «Хи Омега» из Флориды – Сьюзен Дентон. Она позвонила мне чуть раньше на той же неделе – телефонные разговоры с теми, с кем меня свело расследование преступлений Теда Банди, стали обычным делом. Сьюзен рассказала, что репортер по имени Эми Вилсон написал статью о девушках из «Хи Омега» для журнала «Саншайн» из Южной Флориды. В статье говорилось обо всем: о кошмарах, которые они пережили, о том, как они пытались забыть эти жуткие воспоминания.

  Но, конечно, никто ничего не забыл, и мы прекрасно понимали, что никогда и не забудем.

  В той душной маленькой студии в Сан-Франциско я слушала приятный голос Карен Чандлер и голос Джека Левина, бостонского профессора, говорившего о проблеме серийных убийств. Мне было не по себе.

  В мыслях я постоянно возвращалась к казни и думала о том, как убивает электричество. И при этом думала: «Тед уже больше ничего не может дать нашему миру, и мир тоже больше ничего не может дать ему. Для него настало время уходить».

  В центре Сан-Франциско было прохладно и свежо. Водитель лимузина отвез меня в самый лучший отель в городе, где меня ожидали сотрудники телепрограммы «20/20». Кроме того, меня ждали еще тридцать четыре телефонных сообщения с пометкой «Срочно». Вначале я растерялась, но потом успокоилась, поняв, что ответить на все никак не смогу.

  Следующие сорок часов мне предстояло провести с командой «20/20», с Томом Джарриелом, продюсером Берни Коэном и редактором Бобом Ридом. И говорить о Теде.