Манфред Роммель:
«Но отец всегда был против покушения на Гитлера, то есть физического его устранения. И не из моральных соображений. Он утверждал: нельзя рисковать. Если покушение провалится, то это обернется страшной катастрофой для всех, кто причастен и не причастен. Самым правильным вариантом, как казалось моему отцу, было бы признать поражение в войне. Он уже в открытую говорил, что война проиграна, надеясь, что Гитлер сделает выводы. Но Гитлер упрямо не замечал очевидного, просто не хотел видеть. И вот ситуация: 20 июля 1944 года мой отец в госпитале борется со смертью. В это время Штауффенберг входит на совещание Гитлера в “Вольф-шанце” с бомбой. Взрыв».
«Но отец всегда был против покушения на Гитлера, то есть физического его устранения. И не из моральных соображений. Он утверждал: нельзя рисковать. Если покушение провалится, то это обернется страшной катастрофой для всех, кто причастен и не причастен. Самым правильным вариантом, как казалось моему отцу, было бы признать поражение в войне. Он уже в открытую говорил, что война проиграна, надеясь, что Гитлер сделает выводы. Но Гитлер упрямо не замечал очевидного, просто не хотел видеть. И вот ситуация: 20 июля 1944 года мой отец в госпитале борется со смертью. В это время Штауффенберг входит на совещание Гитлера в “Вольф-шанце” с бомбой. Взрыв».
Вот что пишет Альберт Шпеер, министр вооружений Третьего рейха, вспоминая момент, когда сработала бомба (в это время он делал доклад в министерстве пропаганды Йозефа Геббельса): «…грохот разорвал тишину в расположенной неподалеку от Растенбурга ставке Гитлера. Это детонировал гекситовый заряд взрывного устройства, пронесенного туда Штауффенбергом в своем портфеле. Если бы мятежники проявили больше расторопности, то могли бы не только совершить покушение на Гитлера, но и арестовать чуть ли не всех рейхсминистров и многих руководящих сотрудников их ведомств. Для этого вполне достаточно было бы прислать к министерству пропаганды пресловутого лейтенанта с десятью солдатами»143.
Известно, что заговорщики имели целью устранение не только Гитлера. Так как на совещаниях у фюрера часто бывали Геринг и Гиммлер, решено было убрать всех сразу. Дважды покушение откладывалось.
Заговор 20 июля называют заговором генералов, хотя исполнение взял на себя полковник Клаус фон Штауффенберг, потому что у него был «доступ к телу» фюрера. «…Штауффенберг заслуженно считался одним из самых способных и опытных офицеров вермахта. Даже Гитлер неоднократно призывал меня к тесному сотрудничеству с ним. Штауффенберг не утратил своеобразного юношеского обаяния, даже тяжелые ранения (он потерял на фронте руку и глаз) не исказили его облик и не отразились на характере»144.