Пагубная агрессивность, которая сегодня как злое наследство сидит в крови у людей, является результатом внутривидового отбора, влиявшего на наших предков десятки тысяч лет на протяжении всего палеолита. Едва лишь люди продвинулись настолько, что, будучи вооружены, одеты и социально организованы, смогли в какой-то степени ограничить внешние опасности — голод, холод, нападения диких зверей, — как тотчас же в игру вступил пагубный внутривидовой отбор. Отныне движущим фактором отбора стала война.
Человек, расселяясь по земному шару, находится в постоянном конфликте со своими соседями. Причины этих конфликтов самые разные, а результат один — погибло и продолжает погибать множество людей, и по мере совершенствования человеческой цивилизации число жертв войны только возрастает.
«Помните, что я имею привычку или победить, или остаться на поле сражения!» Наполеон I Бонапарт
«Помните, что я имею привычку или победить, или остаться на поле сражения!»
Соломенный мир лучше железной драки
Соломенный мир лучше железной драки
Гуманисты всех веков уповали на осознание мировым сообществом высшей ценности человеческой жизни, на утверждение в мире этики благоговения перед жизнью. Еще на исходе Средневековья Эразм Роттердамский в своем трактате «Жалоба мира» провозглашал: мир — условие и даже источник человеческого благополучия, война — первопричина всех бед и зол, некий океан, поглощающий все без различия. Начиная войну (как, впрочем, и месть, согласно китайской мудрости), готовь две могилы. Ибо «Начать войну легко, а закончить трудно»[701].
Ироничный Жан-Жак Руссо мало верил в эту идею. По его мнению, «она была слишком хороша, чтобы быть принятой, ибо зло и злоупотребления, выгодные стольким людям, входят в жизнь сами собой, то же, что полезно обществу, внедряется только силой, так как частные интересы тому почти всегда противостоят»[702]. По его мнению, мир между народами можно установить, опираясь на силу и отстаивая национальные интересы.
По мнению Иммануила Канта, «великий зодчий, именуемый Природой», всем ходом исторического развития и военными бедствиями будет постепенно подводить людей к необходимости договориться о мире — той цели, к которой человечество неуклонно приближается. Из этого не следует, что человечество действительно ее достигнет; нам, однако же, следует поступать так, как будто она достигнута будет непременно[703].
Георг Вильгельм Фридрих Гегель считал историю человечества процессом постоянной борьбы противоположностей, в которой созидается новое качество. Без этой борьбы оно было бы невозможным. Исходя из этого, Гегель оправдывал национальные войны[704]. Философия устами Гегеля возвращается к римлянам с их формулой: sivis pacem para bellum — если хочешь мира, готовься к войне[705].